Миссис Барнард не услышала комментария Салли, однако цепкий взгляд маленьких глазок не обошел вниманием Розали.
— Ты! Новая девушка, опусти-ка пониже вырез платья. Почтенные господа платят вовсе не за то, чтобы любоваться девственными весталками.
Розали постаралась соблюсти серьезность:
— Уж точно это последнее место, где они ожидают их увидеть, мадам.
Девушки рассмеялись. Миссис Барнард посмотрела на нее, неуверенно нахмурилась, затем развернулась к остальным:
— Девочки, прекратите скандалить из-за греческих браслетов. Их на всех хватит, еще останется! Шарлотта, дорогуша, какую великолепную Афродиту ты из себя сотворила.
Инцидент был исчерпан, и раздевалка снова наполнилась привычным гулом болтовни и шумом закулисных приготовлений.
Храм красоты был, как любил подчеркивать доктор Барнард, джентльменским клубом. Однако в нем не существовало особых правил членства, лишь единовременная плата за вход, после чего клиент мог наслаждаться обычным набором удовольствий — закуски, выпивка, игра. Многие другие лондонские клубы предлагали своим членам тот же спектр услуг. Однако лишь здесь, когда бой часов возвещал о наступлении десяти часов вечера, все собравшиеся прерывали занятия и выстраивались в очередь в верхнюю залу. Храм приобрел широкую известность по всему Лондону благодаря «живым картинам» на классические сюжеты. Главными действующими лицами являлись девушки в весьма вольных костюмах, каждая из которых в течение десяти минут разыгрывала перед распаленными джентльменами определенную, по терминологии доктора Барнарда, позицию.
— У меня весьма изысканная публика, дорогуша, большинство уважаемых господ поднаторели в греческой и римской мифологии, — искренне уверял Розали доктор Барнард этим утром, когда та явилась справиться относительно объявленной вакансии. — И я горжусь своими познаниями в истории тех славных времен! — Хозяин Храма махнул рукой в сторону переполненных книжных полок, хотя его распутное одобрение ее миловидного личика и фигурки портили впечатление от этих высокопарных разглагольствований.
Греческие богини? Помилуй бог, главная среди собравшихся девиц, Шарлотта, которую доктор Барнард представил как «ярчайшую звезду артистического небосклона», скорее напоминала продажную девку с Ковент-Гарден, чем олимпийскую богиню. Пока Патти Барнард с усердием укладывала крашеные локоны местной примадонны, Салли успела шепнуть Розали:
— Думаешь, наша миссис Би сочла бы Шарлотту столь же изысканной фифой, если бы обнаружила, что та при каждом удобном случае кувыркается в постели с ее муженьком?
Розали едва сдержала готовый вырваться смешок. Однако веселье внезапно померкло, когда она взглянула в зеркало и увидела на мгновение, как оттуда на нее смотрит чужое лицо, бледное и печальное.
Ее сестра. Ах, ее бедная сестрица вполне могла стоять здесь. Могла смотреться именно в это зеркало.
Розали подпрыгнула, услышав пронзительный голос миссис Барнард:
— Эй ты, девушка. Сними-ка эту ленту!
Пальцы Розали скользнули к голубой ленте, которой она попыталась связать светлые с серебристым отливом волосы.
— Но я считала…
— Неужели ты думаешь, будто древние греки повязывали волосы назад подобным манером, моя девочка?
Розали искренне полагала именно так и уже приготовилась отстаивать свое мнение, когда Салли наступила ей на ногу.
Одумавшись, Розали осталась довольна тем, что длинные волосы свободными прядями обрамляли лицо. Теперь она могла бы спрятаться за густыми локонами.
Когда она впервые увидела свое платье, перекинутое через пухлый локоток миссис Барнард, оно выглядело вполне респектабельно. В конце концов, Розали предстояло исполнить роль Афины, богини мудрости, поэтому длинная туника из белого муслина, подпоясанная бирюзовым поясом, показалась достаточно скромной. «Бирюзовый цвет идет к твоим глазам, моя дорогая», — жеманно заметила миссис Би.
До сего момента Розали наивно полагала, что у нее нет соблазнительной фигуры, чтобы ее скрывать. Ей исполнилось двадцать один год. Среднего роста, пожалуй, слишком худая. С чересчур длинными, по ее мнению, ногами, недостаточно выразительной, в сравнении с пышными телесами девиц, грудью. Кроме того, Розали всегда стремилась одеваться так, чтобы отпугнуть фривольные мужские взгляды. Никогда в жизни не носила волосы распущенными, не надевала платье, даже отдаленно напоминавшее костюм Афины. Скромное?! Так казалось до того, как Розали накинула на себя тончайший муслин. Оно было прозрачным, тесно облегающим фигуру, подчеркивающим малейший женственный изгиб. Боже мой! Как она сможет выйти на сцену в таком виде!