— Посильней. Молодец!
Да, я такой. Тома счищает окалину рукавицей с камушком. Железная щетка — это тут по разряду "золотого горшка".
Стучим дальше. Нет заказчиков — полосы выковываем. Подковы готовим. Подковы, как оно выяснилось, трех размеров. Да есть подороже (с поперечиной) есть подешевле (без). А еще есть гвозди к ним, причем разные, да и просто гвозди… Замок чинить приносили. Ножей и топоров никто не заказывал — что и не удивительно. Я тут прикинул в уме — железный топор это примерно полугодовой бюджет немалого семейства.
График у нас простой: подъем, короткий перекус, стучим до обеда, едим что взяли — час личного времени, стучим до заката — и на закате валим домой. Где и едим.
Всё.
График не оригинальный — все тут примерно так и живут. Пьяных нет. Что на другом конце деревни я не видал, потому как некогда. Гулянок нет, телевизора нет, радио нет, театров тоже нет. Ничего нет — работа есть. "Потому что при Короле Гансе улиц не мостили".
Рыцари и прочий военный люд по полям не шляются. И слава Богу.
Ну, единственная разница — крупная семья имеет возможность таскать своим работникам в поле что-то свежеприготовленное. Нас с "батей" это не касается. Матушка у нас одна, а нас всего-то двое, так что нам халява (кстати, стекла тоже нет) не светит.
Но имеем мы личное ноу-хау, все могут облизнуться — могЕм ведро воды, стратегически расположив оное у горна, согреть — и ополоснуться после работы не холодной водищей. Остальные на это не могут тратить дрова, а тем более уголь. Что, на самом деле приводит их к двум возможностям — не очень мыться или рискнуть заболеть. Как правило, ищут некий баланс. Сейчас лето, в основном тепло — так что мытых больше.
Я уже как-то притерпелся спать на сундуке (да-да, "козырное" место — богатый человек Тома), слегка повывел блох. "Внутренний голос" свой я как-то бросил слушать, а говорила она все больше — и как-то не всегда на русском. А потом стала как-то невпопад начинать, даже что-то вроде пела. Вообще, странно.
Надо сказать, в реализации идей продвинуться не удалось вообще. Дело даже не в том, что я пока не могу сам сковать нужное. Дело в том, что денег тут НЕТ. Не совсем нет, но почти. Рассчитываемся натурой, в основном. Изредка — маленькими серебряными монетками, денье. В первый раз даже не сразу понял что это деньги — кусочек серебра неправильной формы. Более крупная монета — су. Видел её два раза, хорошо еще если не одну и ту же. Так что заработок весьма проблематичен. Правда, я нашел руду. Она кучей свалена под старыми корзинами, уж точно больше десяти лет как. Прикидочно — плавок на семь-восемь. Крепнет во мне мысль, что это не Тома тут планировал производство. Ой, не Тома…
На второй неделе у нас случился выходной. Ну, как выходной — мы не пошли в кузницу. Вместо этого мне были выданы: чистая рубаха (в смысле, серая не от грязи) — одна штука, чистые штаны — одна штука, сандалии (на деревянной подошве, малы) — одна пара, веревка для подвязывания штанов — полтора метра. Вообще-то, я не настолько толстый, но не резать же ее ради одного раза?
Благосостояние семьи демонстрировалось на матушке Орели. Оного благосостояния было: сарафан (на самом деле — скорее платье, талия у него была) расшитый и бусы (кажется, коралловые). И пряжка на поясе — медная. От себя замечу, явно не скифских художественных кондиций. Далеко не скифских.
Кажется, мы идем в церковь? Воскресенье, что-ли? Да, так и оказалось — пошли в церковь.
Церковь в селе маленькая, но каменная. Человек, наверное на пятьдесят. Здание приземистое, серое — кладка неровная, снаружи заштукатурено кое-как. Колокольни нет. Своды полукруглые — наверное, надо считать ее романского стиля. Окна маленькие и довольно высоко. У двери нас встречает священник — местный поп одет небогато, но ряса у него чистая, смотрит строго, сам пониже меня, лицо длинное и глаза у него серые. Подробно рассмотреть не успел — отец ему поклонился, мать поклонилась, ну и я тоже. Разговаривать он с нами не стал — народ-то сходится.
В церкви мы сели на лавку, все примерно затихли, вышел священник и начал. Слава Богу, я дурачок — спроса с меня нет. Бурчу что-то в такт всем. Поют — пою. Молчат — молчу. Вообще, надо бы выучить слова. Сидим мы на южной стороне, так что свет как раз падает на нас — наискось.
Поскольку я в текст вникнуть не могу, потихонечку оглядываюсь по сторонам. Лица другие. Вот просто — другие. Другие пропорции, другие выражения — все не так… Хотя уже минут через десять я поймал на себе ненавидящий взгляд. Ух ты, да у меня есть недруги?! Оказывается — скорее у всего нашего семейства. Сидит на другой стороне крепкий парень — вот его просто на части рвет. Девица рядом с ним — побогаче нашего, но та просто презрительно морщится. Очень интересно.