Я даже как-то не сразу нашелся, что сказать.
— Конечно! Тома и правда учит меня на кузнеца. И умеет, он кстати, очень много — он же тут один на два дня пути.
— Этот грязный и туповатый мужик…
— Легче на поворотах! Он не тупой и не грязный. И умеет то, чего я не умею. Ты вообще-то смотрела, что происходит — он может сделать все, что тут только нужно — начав от БОЛОТА. Да он мне вообще отец!
— И сколько ты будешь учиться?!
— Понятия не имею. А что, у нас время ограничено? Как, кстати, вернуться?
— Не догадываешься? Умереть. Главное — чтобы мозг не был разрушен до смерти. Постарайся на камни не падать и под пушечные ядра голову не подставлять.
— Знаешь, я как-то не готов! Какие еще ядра — сюда порох-то пока не дошел! Надеюсь, ты меня заставить не можешь?
— А ты еще не понял?! Нет, конечно!
— Не злись, хотя я только рад. Вот что, а скажи мне — почему ты психовать начала? Не смогла еще подождать, спецназ? Тебе не жмет, не каплет. Или ты меня опять "разводишь"?
— Я… я не думала, что так будет.
— "Не думала"? А причем тут думание вообще — вас разве не учили? Ты же говорила, я уже пятый?
Она помолчала.
— Радуйся, что умный. Я пока сидела тоже задумалась. Никого из них я не слышала, никого из них нам не показали и ничего не рассказали.
— Ого… Тебе сколько лет?
— Двадцать три, считая год в твоем времени.
— И тебя учили с… какого возраста?
— С пяти. А что?
Да ничего, солдатик в меру стойкий, которому кажется "втерли лажу". А он и не задумывался.
— Может быть, ты просто не вся память и сознание?
— Ты себе это как представляешь? Я одна рука и один глаз — а мозг в другой "ветке"?
— Для меня и перенос сознания — чудо. Тебе не кажется, что тебя "подставили"?
— Нет. Уже не кажется. Я в этом уверена.
— Прикольно. Ладно, живем дальше. Все, спать пора. Не говори, пока вокруг народ — а то еще отвечу сдуру, сожгут поди.
— Ладно. Спокойной ночи. Будешь говорить со мной? Больше… больше ничего нет. Оказывается, смотреть и слышать — мало.
— Буду. Спи.
Девушка… ну по-здешнему, наверное, женщина, пришла как раз чуть после полудня, когда Тома задремал в тенечке за кузницей, а я пошел за корзиной угля.
— Тома?.. — вместо Тома появился я.
Выражение лица у нее моментально сменилось с "Помогите бедняжке" на "Вот только тебя мне и не хватало". Ну, извините.
— Подкова? Нож? Топор?
Из набора "Чай-кофе-потанцуем" ничего нет.
Помявшись, девица вынула таки из тряпочки литую медную пряжку. Пряжка овальная, в середине перекладина, язычка нет. Я бы сказал богато живет девушка, но пряжка была сломана — поперечина отломилась с одной стороны. Рисунка на пряжке не было, довольно толстая — сверху почищена, в уголках зелень. Не новая.
— Ты? — я хотел спросил "Чего ты от меня хочешь?", но словей у меня мало.
Девушка выдала что-то, в чем я выцепил только "сломана", "пояс" и "Франсуа". Очаровательно.
— Ковать можно испортить Тома нет?
Грамматика Анри-дурачка. Машет рукой — я так понял, не жалко? Прощение получить всегда проще, чем разрешение.
Посмотрим, что мы можем. Можем перелить — но форму еще как-то делать надо, и качество поверхности будет аховое. Паять? Припоя нет… Но нам же можно ее портить?
Я отправил пряжку в горн и стал качать мехи. Медь становится пластичной куда быстрее железа, так что к тому времени, когда женщина забеспокоилась о резких действиях дурачка — я уже выхватил клещами пряжку и на присмотренном заранее выступе (которые тут за просечки) слегка прижал пряжку по центру с двух сторон. Поперечина наложилась на борт, чего я и хотел. Теперь поскребем клещами — и разогреем еще раз. Баба уже орет, но хоть под руки не лезет.
— Дурак, что ты… — , чего-то там я не понял. — Тома…!
Вытащил и обстучал на плоскости с двух сторон — хорошо обстучал, на совесть. Заодно слегка согнул. В воду совать не будем, точно развалится.
— Анри, что творишь?! — о, батя проснулся.
— Нет железо. — пожал я плечами. — Нет нельзя.
Пока Тома не нашелся, что сказать, я помахал пряжкой в воздухе и пошел к кругу. Вообще-то было страшновато — медь-то непонятно какая, кто его знает, что там намешалось. Сейчас вот рассыпется, и что врать будем?