— Да где ж они деньгой возьмут?!
Ага, мы уже торгуемся. Меня почти подбрасывало на месте.
— А это, — вдруг сказал Тома. — Ты с мельника возьми. С которым мытарю клопов в уши насовал. Вторая кузня — ой, так-ли прево господина герцога в свитке своем отметил?..
Ай, сын хорошо сказал. Ай, разумник растет. Талью-то мытарь со старосты спросит, по земле сочтет. Да возьмет деньгой, не яйцом куриным, не репой. А деньги-то в деревне у кого и брать?
— Свои отдай, староста. Но мы тебе готовы помочь. Есть выход.
— Ну?! — свистящим шёпотом заорал староста.
— Можем мы тебе долги передать.
Борода шевелиться перестала.
— Быстрей думай, быстрей — подбодрил я его, чтобы он поменьше думал. — Мытарь ждать-то не сильно охоч.
— Чтоб теперь мне не платили?!
— Возьмешь мукой. Или еще как. Мы тебе долгов, поглядом, на десятину больше…
— На треть!
Процесс пошел.
— Не прожуешь столько. — ласково, насколько мог, заметил я ему. — Восьмую, скажем, еще можно…
— Пятую, и на том моё крайнее слово!!!
С учетом того, что нам и в хорошие-то годы третью часть зажимали — неплохое предложение.
— Батя?
— Уговор!
"Он что-то скверное задумал в отношении тебя. Причем уже решил что".
"Э-э-э… почему?"
"Потому, что я на его рыло, в отличие от тебя, внимательно смотрела. Или ты хочешь спросить почему задумал?"
"Посмотрим, успеет ли."
"В смысле? Он-то, как ты знаешь, вполне может слупить с односельчан все, что захочет."
"Из того, что у них есть."
"В смысле?!"
"Откуда у них деньги?"
"Но вам-то они должны!"
"А кто сказал, что у тех, чьи долги я отдал, есть именно деньги?"
Много я читал рассуждений об угнетенной роли женщины в средние века — ну так вот, у меня, наверное, не совсем верные средние века. Или неподходящая для угнетения матушка Орели.
Утро началось так:
— Тома, доставай.
Батя заморгал только.
— Давай-давай, время идет, света, почитай, нет почти!
Тома попытался что-то сказать, а я — узнать чего достать-то, но слушать нас матушка не стала. Вместо стандартного выхода в кузницу мы полезли куда-то под солому крыши, а еще под лежаки и достали какие-то палки. Обработанные, но кривые.
Из этих палок мы, под комментарии и понукания, собрали нечто.
"Что это?!" — не выдержала Дениз.
"Понятия не имею…"
В целом, напоминало мольберт. Только с какой-то дополнительной сдвижной парой рам в полуметре от низа. Бурча что-то о криворуких современных девках, матушка Орели стала натягивать нити. Чепец, чтобы не мешал, сдвинула к затылку и видок у неё стал "бабушка пирата".
"Я поняла. Это ткацкий станок!!!"
"ЧЕГО?! Вот эта… конструкция, шириной в одну руку?!"
"Сейчас основу натянет и начнет".
Мама дорогая. Вертикальный ткацкий станок. Даже без педалей и катушек.
— Э-эх! Челнок-то треснул! Прилажусь. Пора Анри моему в достойной одежке походить. Чай, не последняя я ткачиха!!!
Потоптавшись вокруг, я понял, что сегодня Тома в кузницу не пойдет. Как, собственно, не собирается работать и вся деревня. Праздник — не праздник, но поля убраны, налоги уплачены, так что — отдыхаем…
— Батя, я сам в кузницу пойду?
— Да отдыхай, сына!
Отдыхать, вообще-то рановато.
— Лучше поработать. — я пытаюсь поулыбаться. — Можно мне немного себе вещей сделать? Если что — железо верну.
— А давай, коли есть желание.
И я пошел. План был обдуман давно, и состоял он в следующем: делаю я топор, долото и сверло, разрубаю то самое дерево, сооружаю станину с бабками и подручником, делаю педаль и перетяжку — ну и это, вперед, к сияющим вершинам. Конечно, дальше возникал важнейший концептуальный вопрос — реер или мейсель, сиречь "полукруг" или "косяк"? То есть понятно, что вообще-то необходимы оба — а в наших условиях еще и крюк. Или классический "чашный", но начать-то надо с чего-то. Комплект больно дорого встанет! Понятно, что скребки мы сразу отметаем, но…
Топор я сделал. Как ни странно, это проще чем подкова. Пользуясь тем, что железо у нас действительно осталось, я сделал кривоватый — но все-таки полный топор с обухом. Закалил, подзаточил и понял, что время подошло к полудню. Можно и передохнуть.