— Кузнец, чего нам с бабами делать?… — проорали от донжона.
— В углу собери, где почище! — проорал в ответ я. — Сушеный!!
— Чего?!
— Того! У погреба караул поставил?
— Зачем?!!
— ЗА КОБЫЛОЙ ПОД ХВОСТОМ, зачем!!! Я приказал! Чтобы не перепились!!
— Рыба, Колода! — заорал Сушеный своим, а я продолжил оглядывать двор. — Слыхали? К погребу мухой!
— Кузнец! — прогрохотало рядом. — Мнится мне, замок наш?
— Думаю так, Ваша Милость… Обыскали погреба?
— Послал оруженосцев. Никак не думал, что ты и правда проломишь ворота и возьмешь сей замок, как перезрелую грушу с ветки… Пусть и с моей помощью. Так и не дашь своим поживиться?
Нога болела немилосердно. Я постарался перенести вес и оперся на щит.
— У меня не было и нет времени стоять под стенами, господин барон. Мне приказали взять крепость — я её взял. А про… добычу приказа не было. Я сегодня отдыхаю, завтра пишем клятвы и после я иду со своим отрядом восвояси. Тем более, что они уже согласились на выкуп за себя — так что мы, считай, окупились.
От ворот, запыхавшись, несколько вприпрыжку подошли Дампьер и парочка его воинов.
— Лестницы все-таки коротки…
Жизнь стала снова обретать краски и вкус. С трудом сдерживаясь, я медленно повернулся к Дю Вераку. На лице благородного рыцаря было выражение рыбака, упустившего сома. Он глянул на меня и грозно затряс пальцем. Да я молчу, молчу…
— А что происходит? — недоуменно спросил граф.
— Я поясом поклялся, что вы будете тут раньше нас… А ты!!! — взревел барон, развернувшись ко мне.
— Кто — я? — невинным голосом осведомился я, но все-таки решил сжалиться. — Меняю на секиру. Сталь, три проковки, закалка — лично ковал!
Я щелкнул по лезвию, оно, как и положено, тонко и чисто зазвенело.
— Топорище мореного дуба, двенадцать лет сушки, продольно-наклонный раскол комля — столяры из цеховых запасов подогнали. Все по уму, баланс к лезвию. C этим вот поделием, — я указал на его выщербленный меч — Вашей милости по качеству и сравнить нельзя…
— А-а-а… — безнадежно махнул рукой Дю Верак. — Сам ведь я клялся. Забирай так.
— Тогда в подарок прими. За мной ведь тоже должок имеется…
— Благодарствую. — вежливо обозначил кивок барон.
Чинно-важно мы поменялись и я моментально нацепил пояс на себя, а Дю Верак попробовал пальцем лезвие — и настроение его улучшилось на глазах.
— Госпожа моя, королева. — Вдруг прозвучал голос Гийома де Ла Тьеру. — Клятва моя не дает мне молчать. Дозволь высказаться.
— И что же ты мне хочешь сказать?.. — нехорошим голосом спросила Алиенора.
— Сей кузнец, Анри, при осаде замка проявил себя отличным командиром, смелым воином, человеком знающим и мудрым. Не имея ратного опыта, не входя в сословие, сумел заслужить уважение всего войска…
У меня заболела шея. Заткнись. Заткнись, глупец, она и тебе “впаяет”! Конечно, он эти мысли не услышал.
— Его стараниями приказ твой был исполнен — и без него многие бы сложили головы бесславно и точно не взяли бы мы крепости ко времени. Верно то, что… по многим причинам я не питаю к нему приязни. Но клятва моя включает consilum — и я советую тебе, как своему сеньору, воздать ему должное. Ибо несправедливы твои слова к нему. Этот человек достоин быть рыцарем.
Возникла пауза.
— Что же, Гийом де Ла Тьеру, ты высказался. Я последую твоему совету и воздам ему должное… — очень нехорошим тоном сказала Алиенора. — Но как сеньор твой я вольна и в твоей жизни и смерти, а непочтительность следует наказать. В темницу его. — кивнула она страже. — Я подумаю над твоей судьбой.
— Госпожа королева — не выдержал я. — Казни меня, твоя воля, но наказывать рыцаря де Ла Тьеру несправедливо совершенно…
Возле Гийома возникла какая-то свалка, кто-то ругнулся, кто-то вскрикнул.
— Замолчи! — рявкнула она мне. — Не желаю тебя видеть! Убирайся, смерд!
Я посмотрел в пылающие гневом и презрением глаза. Гийома уже утащили. Что тут говорить? Склонил голову, сделал три шага назад и вышел.
Да, мощно церемония приветствия и награждения прошла, эффектно. Нечего сказать…
— Что делать будешь, Анри-Кузнец?
Сьер Вото подпирал стенку как обычно — в тени. Вопрос “А тебе-то что?..” тут не мог даже возникнуть. Глава охраны свое дело знал… И не с гудящей головой бы ему отвечать.
— Пойду умоюсь, подумаю и буду собираться.
— Будет жаль, если ты уедешь…
— Почему бы?