— И меня, Ваша Светлость, прихватите… — заметил мне Долговязый Джон. — В тягость не буду.
Жила перекинул щепку назад. Эти двое ревновали друг к другу каждый выстрел.
— Собирайтесь.
“Едет, едет молодец песню распевает…”
Щас я вам, уроды, бла-ародные устрою. Щас вы у меня опробуете… Мне основательно не хватало мерзкого вида самокрутки.
Противник сначала не понял, что это такое странное едет. Сначала к нам направился какой-то разъезд.
За спиной защелкала тетива.
— Чо-та туман что-ли, не осел ишшо?.. — задумчиво протянул Долговязый. Вроде по левым глазам бил, чой-то в правые пришлося…
— Едем быстро. — сказал я и перекинул передачу. — Ты ж учитывай, что не на месте стоим.
Следом на нас полетел какой-то юнец в доспехах.
— Пусть въедет. — сказал я, уловив за спиной скрип тетивы тяжелого крепостного арбалета. — На всех хватит.
Притормозить юноша не успел — скорость трактора он оценил неверно. Вопль, хруст костей и мерзкий скрип разрываемой протектором жести
— Эх, моё чёрное знамя, — заорал я уже во весь голос. — Эх, моя сабля кривая… Эй вы там, враги!! Где граф Телье?! Уже обосрался?!
Они уже пытались построиться — без толку. По строю-то я и поехал. Один налетел сбоку и я наконец-то с наслаждением приложил его молотом в челюсть. Копье сломалось о доспех, но я это только отметил про себя.
Эх, наше чёрное знамя, — теперь с воодушевлением орали и остальные — Эх, пропадай вместе с нами.
Принц вылетел из шатра, но так и не убежал. Он даже, кажется, орал что-то — но отпрыгнул на мою сторону, где я и приголубил его молотом. А с холма трактор пошел в лагерь сам, набирая скорость, отфыркиваясь паром, рассыпая искры, под бодрую и злую песню.
В этом месте я понял, что сзади орут. Орали, если так можно выразиться, две независимых речи.
— Куда, … мать вашу …уки, Божьи дети, поперлись без догляду Святой Матери Церкви?! — трубный бас епископа нашего в рупоре не нуждался. — Прокляну, да стойте же …утые!!!
— А-А-А, — орал непонятно кто, солируя во втором хоре — Наддай, Жучило, они ж ща всех там без нас прикопают!!!
— Ну …ские …аки!!! — начал я. — Кто еще тут …улся …ом по …де и …ором тут… …?!
За спиной стукнула тетива баллисты, и я краем глаза увидел как болт толщиной чуть-ли не в руку сносит с седла тяжеловооруженного рыцаря, собравшегося разогнаться для атаки.
— Его Светлость герцог Люгге говорить изволит, дебилы вы конченные! — рыкнул сзади Жила. — Всем, …ять, слушать!!!
Тут-то Алиенора Аквитанская, королева двух королевств, мать четырех королей, вдруг, беспощадно пачкая дорогую охотничью перчатку, взяла кованую полосу и вполне умело прошлась по ней барад-дурской щеткой.
— Скажи-ка мне, мастер-кузнец, — спросила она, осматривая конец полосы. — А плуг кто-то тут пробовал сковать из этого металла?
У мастера Фелье появилось неприятное ощущение, что врать ей не надо. Мадам, кажется, в деле понимает кое-что.
— Да, мадам…
— И что же? Покупают?
Плуг получился дерьмовый. И закалка кромки ничего не дала.
— Нет. — буркнул Фелье, мысленно махнув на себя рукой. — Не продавали. Не получился.
— Ясно. Что же, мастер, спасибо за честность. Я это ценю…
— Вот так, госпожа, как ты можешь видеть — мы готовы.
Госпожа молчала, а король смотрел на неё.
— Почему? — вдруг спросил Его Христианнейшее Величество Генрих.
— Зачем ты его держишь, сын мой? — спросила Золотая Орлица без какого-то уточнения.
— Считает быстро.
— Думать не умеет.
— Матушка, не томите…
— Достойное оружие и доспехи, сын мой, по-прежнему делаются только из той стали, что поставляет Анри. А железо с копей твоих кузнецы и оружейники честно пускают на копья и мечи твоих солдат. Поскольку…
— … стали столько, сколько Хряк её поставляет. Хорошая — это такая, какую он нам отдает. Проклятье. — король уперся кулаком в стену и уставился в окно. — Не вышло.
— Э-э-э… Ваши Христианнейшие величества, но если наш недруг столь глуп…
— Глуп у Нас. — негромко сказал Луи, не оборачиваясь. — Ты. А Анри Стальной Вепрь не может быть глупым. Мы получили то, что он нам дал. И еще и заплатили за это вдвое. А армия наша вооружена дерьмом — то есть ровно тем, что у него шло поверху да на остаток. И — дайте угадаю — инструмента его цехов мы не видели вообще…
— Армии у нас много.
— Что мы будем делать, матушка, если не получится?
— Поеду к нему просить о мире.
— Думаешь, примет?
— Смотря с чем поехать, сын мой…