Дада пожимает плечами. Алегра делает то же самое.
Алегра: Откуда маме знать? Она не вмешивается в ваши отношения.
Дада кивает головой. Игнятович верит ей. Он стоит так, как будто забыл, что надо идти. Тогда Алегра напоминает ему.
Алегра: Деда! Ты можешь подождать его там.
Алегра делает то, что воспитанный ребенок никогда себе не позволит. Она пальцем указывает ему на дверь. Игнятович выходит.
Затемнение
В это же время на другом конце старого города, на другой кухне, в другой старой квартире, загроможденной мебелью того же стиля, за столом сидят Симич и Надежда. Симич все также в своем самом лучшем костюме. Его плащ и портфель, переполненный его мыслями в переплетах, лежат рядом на стуле. Все очень похоже на квартиру Игнятовича. Только все на много меньше. Как бывает в квартирах великана и самого маленького карлика. Надежда держит электронный аппарат для измерения давления.
Надежда: Дайте руку. Не эту, другую.
Симич слушается, как ребенок.
Надежда: Вот так.
Надежда готовит аппарат. Нажимает на кнопки. Аппарат начинает жужжать — работает. Они ждут результат.
Надежда: Хотя вы выглядите уже лучше. На улице казалось, что вы вот-вот упадете. Дайте-ка я посмотрю! Сто тридцать девять на восемьдесят девять. Отлично! Как у юноши!
Симич: Это точно? Это устройство хорошо работает?
Надежда: Оно не ошибается. Мы можем измерить еще раз.
Надежда нажимает на кнопку, аппарат жужжит. Они ждут.
Надежда: Вы действительно выглядите на много лучше. Цвет лица вернулся. Что же с вами, если стало так плохо? У вас что-нибудь случилось?
Симич: Ничего.
Надежда: Что-то должно было случиться. И успокойтесь. Вы не умрете. Зачем вы постоянно это повторяете?!
Однако Симич ничего не говорил.
Симич: Но я же ничего не говорил.
Надежда: «Я умираю, я умираю, я умираю…» Вы повторяете это постоянно.
Симич: Но я действительно не…
Надежда: Ну, вот: сто тридцать восемь на восемьдесят восемь. С вами все в порядке.
Симич: Невероятная точность.
Надежда: Я вам говорю. Как у молодого.
Симичу немного стыдно. Он встает.
Симич: Да ладно, прошу вас… А вы врач?
Симич: Нет. А что?
Симич: Ничего.
Надежда: А что, только врачи могут мерять давление?
Симич: Я этого не говорю… Удивительное устройство. Я просто спрашиваю, зачем оно вам?
Надежда: Так. Просто, чтобы было. Оно всегда кому-нибудь нужно. Только чем чаще вы меряете, тем больше болеете. Все идет от головы.
Симич: Что-то случается и из-за болезни.
Надежда: А болезнь приходит из головы.
Симич: Я не уверен.
Надежда: А я уверена. Вот чуть раньше, когда я увидела вас на улице, такого белого, с вытаращенными глазами, я сразу поняла, что с вами что-то случилось. Что произошло?
Симич: Я же говорю вам, что ничего. Это из-за перемены погоды.
Надежда: Может быть. Вы слишком тепло одеты. И здесь вам душно. Здесь вообще душно. Почему вы не откроете окна?
Симич: Шел дождь.
Надежда: Ну и что? Вы же не сахарный.
Надежда, не ожидая разрешения, распахивает тяжелые шторы, раскрывает окна. Мы даже ощущаем свежесть, которая заполняет квартиру.
Надежда: Хотя вы сладкий!
Симич: Сначала вы говорите, что я выгляжу как молодой, а теперь еще говорите, что и сладкий?
Надежда: Ну, а что, если это так.
Но это не так. Надежда просто хочет поддержать старика. Поэтому она разговаривает с ним, не раздумывая, как с ребенком.
Симич: Дорогая моя, я даже когда был молодым парнем, не выглядел молодым.
Надежда: Ну, в это я не поверю.
А нужно было бы.
Надежда: А то вы не знаете, что на вас смотрит весь дом, когда вы утром делаете зарядку?
Симич усмехается. В первый раз за последних несколько лет.