Выбрать главу

– Ты упрямец, но я тебя люблю, – сказала Ангелина вслед уходящему мужу.

– И я тебя, – ответил тот, не оборачиваясь. – Но, пожалуйста, не дави. Я понимаю, что никуда не денусь от этого решения, но мне нужно время.

– Хорошего дня тебе, милый, – успела сказать супруга, прежде чем он захлопнул дверь.

2

Как только закрылась входная дверь, Кузнецова окликнул голос соседа:

– Приветствую! На работу?

Кузнецов в ответ кивнул, не утруждая себя словами. Ему не хотелось общаться с соседом, ни теперь, ни вообще. Но Петр не сдавался.

– Чудесное утро, не правда ли?

– Чудесное, да, – ответил Кузнецов и посмотрел на часы. Служебное такси почему-то задерживалось.

– А вы видели, как распустились мои розы? – продолжал Петр, показывая на куст.

Кузнецов понимал, что поводов игнорировать соседа у него нет, и потому пришлось подойти ближе к смежному участку, где возился неутомимый садовод-любитель. В нос ударил сильный аммиачный запах удобрений, смешанный с ароматом цветов.

– Очень красивые, – похвалил Кузнецов цветы и хотел было сделать шаг в обратную сторону, но соседский голос вновь воззвал:

– А эти георгины, как они вам?

– Ничего.

– Вашей жене очень нравятся. Просила у меня семена.

Петр довольно погладил себя по чуть выпирающему животу и самодовольно улыбнулся.

– Надеюсь, вы не возражаете? – спросил он.

– Против чего? – не понял Кузнецов.

– Ну, что я дам вашей супруге немного семян?

– Почему я должен возражать?

– Сами знаете, бывают очень ревнивые супруги, – сказал Петр, перейдя на обеспокоенный тон. – Ходят тут, ругаются. Правильно, я ведь не вписываюсь в вашу мужскую команду. Работаю дома. Но знали бы вы, как это непросто. Мебель надо собрать, проверить, покрыть специальным лаком. Да как покрыть! К вечеру так глаза устают разглядывать разводы, что приходится надевать очки.

– А вы переходите на фабрику, там инженеры по технике безопасности не дадут вашему зрению упасть и на сотую долю процента, – мстительно предложил Кузнецов. Он знал, что сосед работает дома не по своей воле, а в силу неспособности уживаться с коллективом, что было странно, учитывая его чрезмерную тягу к общению.

– Да ну их, – отмахнулся Петр. – Фабричная мебель все равно что мертвая. Нет души.

Хотел сказать Кузнецов по поводу души той мебели, которую сосед собирает из заготовок той же фабрики, но природная вежливость заставила замолчать.

– Кажется, мой транспорт едет, – сказал он и вернулся к своей лужайке.

В коттеджном поселке редко кто имел свой автомобиль – слишком дорогая игрушка. Куда-либо выезжать, когда продукты, одежду и другие вещи доставляют на дом дроны, не имело смысла. Разве что на редкие походы в театр или музей. Тем, кто работал, предоставлялся транспорт, который оплачивал работодатель – обязательное условие трудовой комиссии. Поэтому появление Форда Фьюжн василькового цвета на чистой дорожке поселка можно было заметить еще издалека.

– Хорошего дня! – пожелал Петр, махнув своей огромной рукой.

– И вам, – вежливо, но, как ему хотелось, с ноткой сарказма ответил Кузнецов.

Кузнецов дождался, пока такси остановится возле его дома, и, сверив номера транспортного средства с теми, которые пришли ему в сообщении, подошел к пассажирскому сиденью. Дверь не открылась.

– Откройте, пожалуйста, – попросил Кузнецов, нагнувшись к водителю.

Таксистом оказался щуплый мужчина средних лет в странной желтой майке и чепчике, который больше бы пошел женщине.

– Вы меня слышите, – повторил громче Кузнецов и сильнее дернул пассажирскую дверь.

– Эй, резче давай, – подсказал водитель, не обернувшись.

Кузнецов и так уже не миндальничал и дергал дверь изо всех сил, предчувствуя скорую поломку пластиковой ручки, хрустящей под рукой при каждом рывке.

– Помочь? – спросил вдруг появившийся рядом с автомобилем Петр.

– Справлюсь, – почти прорычал Кузнецов, потея и злясь.

Дверь не поддавалась, пальцы больно саднили от впивающегося в кожу пластика. Кузнецов не выдержал и стал кричать на таксиста.

– Может, вы сами выйдете и откроете!

В этот момент он отпустил ручку, и за дело взялся назойливый сосед.

– Эй, что шумишь, – возмутился таксист. – Вон друг твой открыл.

Кузнецов, не веря своим ушам, обернулся и с досадой обнаружил самодовольную улыбку Петра, который кончиками пальца тянул на себя ручку открывшейся двери.

– Ты просто не до конца ее поднял, – сказал сосед, распахивая перед Кузнецовым створку. – В этих ручках надо до щелчка.