Телок протянулся глубоко в сердце Экснихлио и извлёк духов тиндалосов, шесть самых злобных и сумасшедших сущностей, которые он знал. Их сознание довели до безумия изоляция и ужасный режим удалений и восстановлений. Все шесть представляли собой хищных вирусных тварей, жаждущих только разрушения. Единственным способом избежать безудержной бойни – было держать их отдельно от тел.
Духи поднялись из глубочайших инфоусыпальниц по путям давно оставленными их благородными сородичами. Они пировали, на ходу поглощая сущности более медленных машин, которые замолкали, когда пожирали их внутренние искры. С каждым проглоченным кусочком голод сумасшедших духов становился всё сильнее, пока они не превратились в немногим больше, чем хищных инфовампиров.
Они появились обрывками света на алтаре, шесть сверкающих и потрескивающих статикой механических планетарных моделей. Подобно сложным диаграммам атомных структур, которые погрузили бы любого стороннего наблюдателя в безумие, они забились в оковах Телока.
Одного за другим Телок поместил их в бездействующие тела. Каждая металлическая посмертная маска поднялась с воющим криком, яростная статика вспыхнула в выпученных глазных датчиках неразборчивым светом и чудовищным аппетитом. Они боролись с адамантиевыми ремнями, но Телок ещё не был готов освободить их.
Сначала им нужен запах.
Как и в любом призыве, требовалось подношение.
Телок отключился от алтаря и достал два длинных сломанных куска золотистого металла. За оторванными руками архимагоса Котова тянулись длинные разорванные провода и капли вязких химических веществ инфотока.
< Испейте ваш гейс, мои призрачные гончие, > произнёс Телок, перемещаясь между непокорными существами с поднятыми золотыми руками. < Вкусите машинный запах вашей добычи, познайте её бинарное присутствие. Позвольте ему наполнить вас, позвольте ему поглотить вас. Его состав – всё, что вы жаждете. Он наполнит каждую вашу мысль голодом. Вы не вкусите иного света, не выпьете иного кода и не возжелаете иного духа. Всё остальное станет для вас ядом. Только этот запах прольётся бальзамом на муки вашей металлической плоти! >
Хлёсткие клинки-руки рассекли воздух, словно бритвы, потрескивая дугами злобной энергии. В заполненных статикой глазах тиндалосов вспыхнуло болезненное желание, сами их души взывали начать охоту на добычу, бинарный аромат которой поработил всех чувства.
Мысленным импульсом Телок расцепил оковы, удерживавшие тиндалосов в капсулах. Они выпрямились: яростные и голодные, и проревели враждебный бинарный код. Фазовые когти замерцали несветом и Телок почувствовал прилив страха, когда они окружили его, словно волчья стая в последние секунды охоты.
Гейс, которым он связал тиндалосов, сделал его смертельно ядовитым для прожорливых сердец, но не пересилит ли их ненависть к нему перспективу уничтожения?
Они завыли, почуяв исходящий от “Барисана” запах Котова. Они набросились на корабль с основательностью самого прожорливого феррофага. Когти пронзили бронированные пластины и оторвали от фюзеляжа, пока они искали источник бинарного запаха добычи. Киль “Барисана” раскололся, когда вырвали крепления конструкции и начали рвать корабль на куски в яростном разрушении.
Телок усмехнулся, когда бинарные крики “Барисана” заполнили зал затянувшимся предсмертным воем машинной агонии. Некогда гордый дух умирал по частям. Его не пожрали, не поглотили, а искромсали на мелкие кусочки и швырнули в забвение.
За считанные минуты “Громовой ястреб” превратился в обломки, от его воинственного корпуса осталось месиво изломанного металла, разорванной брони и бездушных деталей.
< Нигде не скрыться, > произнёс Телок, когда тиндалосы помчались в глубины Экснихлио, ведомые пылающей неутолимой жаждой запаха Котова.
Большинство солдатских баров представляли собой шумные места, где пьяный беспорядок являлся обычным делом, как и еженощно сломанные носы. Но большинство баров не были барами кадианцев. “Плевок в Око” некогда был заброшенным ангаром для ремонта геоформерной техники, что означало наличие исправной системы насосов, чанов для хранения и открытых мест. Сотня гвардейцев в увольнительной сидели за его столами, пили, обменивались историями, чистили оружие и жаловались, что не были сейчас с полковником.
Капитан Хокинс сидел один за столиком в углу импровизированного бара, откуда открывался прекрасный вид на всё помещение, а также находился в прямой видимости вход. Лазерное ружьё он прислонил к столу, меч и вещмешок висели на брезентовых стропах на спинке стула.