Котов ускорил шаг, спеша увидеть, какую помощь Таркис Блейлок прислал на Экснихлио. Вопрос Танны являлся бессмысленно пораженческим. Этот корабль должен быть послан Таркисом. Какой ещё вариант мог существовать?
Котов увидел лицо человека за бронестеклом кабины.
Эмиль Надер. Сопоставление лицевых микровыражений указывало на сильное напряжение и повышенные уровни беспокойства.
Фронтальная рампа открылась и показалась окружённая посадочными парами фигура. Высокая и в чёрной мантии, лицо закрывал капюшон.
– Таркис! – крикнул Котов. – Аве Деус Механикус! Хвала Омниссии, вы пришли.
Посадочный дым шаттла очистился, и инфоток Котова похолодел, когда он увидел правду.
Таркис Блейлок не пришёл на Экснихлио.
Пришла Галатея.
Лязгая несогласованными ногами, Галатея с мрачной целеустремлённостью направилась к Телоку. Богохульный машинный интеллект, наконец, явился исполнить своё убийственное намерение, ради которого пересёк Шрам Ореола, и в груди Котова вспыхнула надежда.
– Галатея, – воскликнул он, вытянув механодендрит. – Телок прямо перед вами. Убейте его! Убейте его немедленно, исполните то, о чём мечтали тысячи лет!
Смех Телока разнёсся над всей площадью.
– Убить его? – переспросила Галатея. – Не будьте смешны. Мы – его вестник, его теневой аватар в Империуме. Мы привели вас к нему и встанем справа от него, когда он станет новым Повелителем Марса!
МАКРОКОНТЕНТ НАЧАЛО:
+++МАКРОКОНТЕНТ 003+++
Омниссия всё знает и всё видит
Микроконтент 16
Были времена для смирения и были времена для хвастовства и угроз. Сейчас настало время для последнего. Гуннар Винтрас стоял у ног “Амарока” и удерживал перед собой магоса Охтара за ворот мантии.
– Вы меня слышали, – сказал он. – Или вы поместите меня обратно в “Амарок” или я запихну вам лазерный пистолет туда, где не светит Омниссия, и выпущу всю силовую ячейку. Теперь мы друг друга поняли?
– Вы напрасно гневаетесь на меня, господин Винтрас, – ответил Охтар. – Ваше восстановление не зависит от меня. Только Зимнее Солнце может решить, когда закончится ваша епитимья. И он не отдавал никаких указаний касательно согласия принять вас назад в Стаю.
Винтрас кивнул на блестящую кабину “Амарока”:
– И кого вы туда запихнули?
– Следующим в очереди был Акелан Чассен.
Он услышал неуверенность и рассмеялся:
– Чассен? Я видел его тесты на профпригодность. Он едва ли тянет на модератуса, не говоря уже о принцепсе.
– Но он назначил его, – подчеркнул Охтар. – И никого иного.
– Но кого вы хотели бы видеть в “Амароке”? Того, кто едва дотягивает до нужного уровня или того, кто переписал книгу о том, как сражаются “Псы войны”? И лучше ответьте быстро, потому что скоро это место будет по колено кишеть кристаллическими монстрами.
Глаза Охтара закатились в металлических гнёздах и когда встали на прежнее место, то были не холодного синего цвета аугметики, а янтарно-опаловыми с глубоким чёрным разрезом.
Винтрас узнал эти глаза, он видел их на чёрно-серебряной горе в сердце ледяной бури. Они пригвоздили его к скале Старорождённых и вершили над ним суд. И когда Охтар заговорил, это уже был не его голос, а голос из могучей головы “Лупы Капиталины”:
+ Ты смеешь требовать место в моей Стае? +
Вот теперь настало время смирения.
Винтрас опустился на колено и сказал:
– Я желаю только помочь Стае, лорд Зимнее Солнце. Я – Оборотень, моё место в титане!
+ Я лишил тебя этого титула, + ответил принцепс Арло Лют. + Я объявил тебя Омегой и изгнал из Стаи. +
– Стаи могут воссоединяться, – заметил Винтрас.
+ Если Стая сочтёт изгоя достойным искупления, + сказал Лют. + А ты достоин милосердия? +
– Достоин, – произнёс Винтрас, повернул шею и обнажил горло, как делал во время ритуала осуждения. Нанесённый Элиасом Хяркином шрам стал бледным и затянулся, но угол разреза гарантировал, что он всегда будет виден.
Принцепс Лют оценивающе смотрел на Винтраса сквозь узкие глаза Старорождённых. В них отражался потрескивавший электрический огонь, огонь, который не имел никакого отношения к глазам марионетки-Механикус.
Винтрас отвернулся от захваченного тела магоса Охтара, и увидел, как один за другим на палубе взрываются разряды молний.