Едва он сделал это, как стрелка замерла.
Бьеланна отпустила руки Сюркуфа, сохраняя связь и представляя то, что он видел. Практичная каюта с деревянным столом. Картины на стене, письменные благодарности и голографическая камея женщины.
Такова оказалась сила эмоций Сюркуфа и вздымавшаяся в ней мощь, что открыть портал паутины не составило никакого труда. Изливавшая золотой свет мерцавшая оранжевая арка появилась на площади за её спиной.
– Так ты попадёшь на свой корабль, – произнесла Бьеланна. – Иди и останови Телока. Сделай всё, что только возможно, но он не должен вернуться в ваш Империум.
Котов кивнул и махнул скитариям.
Они шагнули в ворота и исчезли.
– Звучит так, словно вы не идёте, – заметил Сюркуф.
– Не иду, – согласилась Бьеланна. – Ещё можно исцелить сотворённое Телоком, но чтобы сделать это я должна находиться здесь, в центре событий и возле раны.
Сюркуф взглянул на барьер. Бури начинали стихать, и армия кристаллитов напирала в ошеломляющем количестве.
– Вы умрёте.
– Будущее, которое я хотела разделить с дочерями, потеряно, – сказала Бьеланна. – У меня ничего не осталось. Смерть станет желанной.
– Я хочу…
– Не говори ничего, – перебила Бьеланна резче, чем собиралась. – Никакие человеческие слова не смогут меня утешить.
Сюркуф кивнул и отвернулся, помогая магосу Павельке подняться. С искренней благодарностью в последний раз взглянув на Бьеланну, они вдвоём вошли в ворота.
Танна наблюдал за исчезавшими Сюркуфом и Павелькой, и чувствовал, как с плеч падает тяжесть, которую он нёс с Врат Дантиума. Отрезанные от ордена и без руководства Кул Гилада, он и его воины ощущали себя потерянными. Странно, что для окончательного понимания этого ему потребовались слова эльдарской ведьмы.
В любой другой день он направился бы в реклюзиам и подверг себя мучительной епитимье за такие мысли.
– Ты действительно можешь исправить то, что сделал Телок? – спросил он.
– Возможно, но мне потребуется время, – ответила она, сняв шлем и прижав его локтем. – И мне потребуются для этого силы моих людей.
– Кристаллиты убьют тебя намного раньше.
– Убьют, – согласилась Бьеланна.
Танна посмотрел на истончавшийся барьер:
– Тогда Чёрные Храмовники дадут тебе это время.
– Танна? – спросил Андерс. – Вы остаётесь?
– Если она может сделать то, что говорит, то у меня нет выбора, – ответил Танна. – Здесь я могу послужить Императору лучше всего.
Андерс вздохнул:
– А я уж было подумал, что все мы вернёмся в Империум.
– Это было честью сражаться рядом с вами, Вен Андерс.
Полковник поднял руку:
– Кадианцы не говорят последних слов, пожеланий или братских прощаний перед лицом верной смерти, – сказал он. – Мы просто сражаемся, и на “Сперанце” есть полк, которому я нужен.
Танна кивнул, и вернул приветствие Андерсу, прижав кулак к нагруднику. Кадианский полковник повёл солдат в портал, а эльдары тем временем собрались вокруг ясновидицы и начали снимать доспехи. Гладкие пластины упали на землю и когда они сняли шлемы, то угловатые чуждые лица смягчились, как пробудившиеся от дневного света. Каждый отдал Бьеланне что-то похожее на полированный драгоценный камень, и они сели вокруг неё, скрестив ноги, а затем закрыли глаза, словно входя в медитативный транс.
Почти сразу же начал затихать удерживавший кристаллитов грозовой фронт. Стекловидные клинки пронзали стихийный барьер, и непреклонные создания Телока стали медленно проталкивать свои угловатые тела.
Танна отвернулся от эльдаров.
Его воины стояли перед ним.
Гордые и непреклонные, все они были героями.
– Братья мои, наконец, всё близится к концу, – произнёс он. – Пришло время последней битвы крестового похода Котова.
– Вы обновите наши клятвы, брат-сержант? – спросил Яэль.
– Обновлю, – ответил Танна, зная, что то, что он скажет дальше, сокрушит молодого воина. – Но ты не станешь приносить клятву вместе с нами.
– Брат-сержант?
– Уходи во врата, – сказал Танна. – Если Телоку суждено погибнуть, то именно клинок Чёрного Храмовника должен снести голову с его плеч.
– Нет! Пожалуйста, Танна, – произнёс забывшийся в пылу отчаяния Яэль. – Не отказывайте мне в последнем бое.
Танна покачал головой:
– Возвращайся на “Сперанцу” и сражайся в том бою со всей храбростью. Добейся славы и поведай в ордене о нашей судьбе. Расскажи им о наших деяниях, о нашей отваге и жертве. Расскажи им, что мы погибли как герои во имя Императора.