Пистолет, который он взял на Экснихлио, но так ни разу и не использовал, лежал в руке мёртвым грузом. Он убрал его в кобуру, понимая, что стреляющий механизм не сработает.
Тело-марионетка Галатеи свалилось набок, серебряные глаза погасли и стали безжизненными, мозговые колбы на паланкине потрескивали взаимосвязанной деятельностью. Каждая свирепая вспышка заставляла Галатею подёргиваться в неконтролируемых спазмах.
Сердитая статика с рёвом вырывалась из её повреждённых аугмитов.
Сюркуф, Андерс и Чёрный Храмовник сошлись с машинным гибридом лицом к лицу. Вольный торговец двигался с грацией прирождённого фехтовальщика, атакуя только когда появлялась возможность, и отклоняя атаки, а не встречая их. Яэль сражался, сжимая оружие двумя руками, компенсируя недостаток ловкости генетически улучшенными мускулами. Благодаря грубой силе он блокировал каждый сокрушительный удар.
Вен Андерс поднырнул под рассекающей конечностью, но упал на колено с гримасой боли, прижав руку к окровавленной униформе. Галатея воспользовалась слабостью кадианского полковника и со всей силы обрушила конечность вниз.
Клинок пробил позвоночник Андерса, пригвоздив к палубе. Спина полковника выгнулась от боли, но крик оборвался, когда Галатея со злобной радостью повернула конечность.
Сюркуф закричал и ударил мечом с поразительной точностью. Клинок был изготовлен с таким великолепным мастерством, что даже с неактивной силовой ячейкой отрубил конечность Галатеи.
Машинный гибрид пошатнулся, и Яэль, взревев от гнева, врезался плечом в паланкин. Галатея покачнулась назад, потеряв равновесие из-за отрубленной конечности. Мозги вспыхнули активностью, и новый взрыв статики вырвался с воплем из её аугмитов.
Солдаты Андерса с возобновлённой яростью бросились на существо. Механодендриты Галатеи рассекли воздух по широкой дуге и трое кадианцев упали. Кровь и внутренности забрызгали серебристые пластины палубы, и Котов едва не заплакал при виде того, что место логики и понимания стало местом кровопролития и ужаса.
Он посмотрел мимо схватки и снова увидел призрачную фигуру на командном троне, похожую грубое изображение, наложенное на плохо синхронизированный пиктер.
Котов ускорил мыслительные процессы, замедлив восприятие течения времени, пока разум мгновенно расширился до потрясающе разогнанных уровней. Тепловые вентиляционные отверстия вдоль позвоночника выпустили избыточное тепло расширенного познания.
На этот раз изображение стабилизировалось, и он смог узнать его.
Линья Тихон.
Вы и “Сперанца” должны стать единым целым.
Руки Виталия стали липкими от крови. Несмотря на все усилия, рана Авреема Локка отказывалась затягиваться. Рабочие комбинезоны крепостного стали тёмно-красными от живота до лодыжек. Он сжимал подлокотники трона Механикус, дрожал и побледнел от напряжения.
Пальцы Виталия были широко разведены и от каждого протянулись тонкие, как волос нити, которыми он пытался зашить рану. Пока безуспешно. У него был доступ ко всем когда-либо написанным медицинским трактатам, но знание само по себе совершенно отличалось от практического применения этого знания.
– Разве вы не можете остановить кровотечение? – спросил Койн, прислонившийся к основанию трона. Крепостной обмотал прижжённый обрубок запястья промасленными тряпками и прижал к груди. Ему повезёт, если не произойдёт заражения, и он не потеряет всю руку.
– Думаете, я не пытаюсь? – раздражённо ответил Виталий, вздрогнув, когда новая очередь разрядов влетела сквозь выбитые ворота в кузню “Электрус” и отрикошетила внутри. – Это кристаллическое оружие обладает разрушительным эффектом. Оно делает плоть вокруг раны слабой и подверженной быстрому отмиранию. Каждый наложенный мною шов рассасывается несколько секунд спустя.
– Тогда зашивайте быстрее, чтоб вас! – воскликнул Хоук, сидевший на ящике с другой стороны трона. – Вы что ничего не знаете о медицинской сортировке на поле боя? Если не можете остановить, то, по крайней мере, замедлите. Ави не единственный здесь, кто теряет кровь.
Между двумя крепостными протянулась трубка для переливания крови, и именно она сейчас являлась единственной нитью, которая не давала Авреему Локку умереть. Юлий Хоук добровольно предложил свою кровь ради спасения Авреема, и беглый просмотр штрих-кода на щеке показал, что он являлся универсальным донором. Жест казался благородным, пока Виталий не понял, что Хоук просто хотел убраться с линии огня.