Повреждённые части баррикады заменили, подошло подкрепление из резервных взводов, и всего четыре минуты спустя после завершения атаки позиция снова стала готовой к бою.
Хокинс связался с другими подразделениями, выслушивая отрывистые сообщения о яростных боевых столкновениях почти на всех участках своей зоны ответственности. Некоторые продолжали сражаться, другие уже отразили многочисленные волны нападавших. Остальным ещё только предстояло вступить в контакт с врагом. Оставили только одну позицию, когда превосходящие силы кристаллических существ неожиданно ударили с флангов.
Хокинс изучал в уме карту боёв, просматривая уязвимые места, углы потенциальной контратаки и зоны “Сперанцы”, где могли возникнуть наибольшие угрозы.
Он сразу выявил одно место, как представлявшее наибольшую опасность – впрочем, он всегда подозревал, что именно оно им и окажется.
– Сержант Рей, – произнёс он. – Соберите командный взвод быстрого реагирования. Мне нужно немедленно выдвигаться.
– Куда мы направляемся?
– Просто сделайте это, сержант.
Рей кивнул, вытаскивая уже развернувшиеся на позициях отделения и формируя из них новое подразделение. Хокинс нажал на бусинку в ухе, прокручивая частоты, пока не оказался на вокс-сети Механикус.
– Дахан, какое у нас текущее положение?
Ответ магоса-секутора пришёл почти немедленно:
– Я управляю обороной корабля из Храма Секутора. Скитарии удерживают все позиции, хотя случайность мест появления врагов очень раздражает.
– Всегда больно, когда враг играет не по правилам, не так ли?
– Предсказуемый враг – враг, которого легче всего победить, – согласился Дахан. – Наблюдение: я вижу отсутствие единства в нападении. Похоже, каждая военная группировка врага действует по собственному плану, независимо от остальных.
– Что и разделило ваше внимание, – сказал Хокинс. – В попытке скрыть реальную опасность.
– Какую реальную опасность?
– Тренировочную палубу, – ответил Хокинс. – Много входов и более-менее прямой путь к мостику. Мы уже на пути туда.
– Напрасная передислокация, капитан Хокинс, – произнёс Дахан. – Силы скитариев развёрнуты и все стационарные системы вооружения получили разрешения на открытие огня на поражение.
Рей предупредил, что командный взвод готов, и Хокинс занял своё место в строю.
– Можете назвать это интуицией, магос, – сказал Хокинс. – У меня такое чувство, что эти атаки достаточно скоро станут скоординированными, и когда это произойдёт, они бросят на нас всё, что у них есть.
Микроконтент 12
Благодаря выбитым стёклам резкий запах спёртого воздуха и вырытой земли становился в фуникулёре всё сильнее с каждым пройдённым километром. К тому времени, когда долгое путешествие сквозь кору планеты подошло к концу, зловоние кладбища стало почти невыносимым.
Даже отделённый от обонятельных ощущений сенсорными ограничителями Котов всё равно отмечал запах, как неприятный. Судя по выражению отвращения на лицах тех, кто не обладал его улучшениями, он должен быть невыносимым для базовых чувств.
Двери вагона со скрипом открылись, показав конечный пункт назначения фуникулёра: покосившуюся железную платформу последней остановки посреди древней пещеры с грубыми каменными стенами. Неровный потолок усеивали органические сталактиты из разлагавшейся материи, под которыми собирались лужицы зловонной жидкости, перераставшие в вязкие бассейны.
Первыми вышли Танна и Чёрные Храмовники, они направились к покрытым грязью стенам и взяли под прицел единственный другой выход – обрамлённый мутными растущими кристаллами вход в пещеру. Затем вышли кадианцы, следуя за своим полковником и крепко прижимая приклады ружей к плечам.
– Вы по-прежнему считаете это место лучше, господин Сюркуф? – спросил Котов, позволив себе на мгновение насладиться видом вольного торговца, прижавшего ко рту и носу стёганый платок.
– Ну нас не атакуют кровожадные механические охотники, поэтому скажу, что здесь лучше, чем в универсальном трансляторе.
Котов вышел из фуникулёра и почти сразу же его хронометр начал вести себя странно, цифры ускорялись, изменялись в обратном направлении и крайне неохотно синхронизировались с имплантированными органами. Эффект вызвал дезориентацию и он споткнулся. Скитарии удержали своего господина в вертикальном положении.
– Архимагос? – спросил один, которого судя по ноосферным меткам звали Карна. – Что-то случилось?
Котов отключил хронометр и восстановил равновесие благодаря выбросу внутренних слабительных средств. Неприятное ощущение прошло, и он кивнул своим защитникам:
– Я в порядке, – сказал он.
Сюркуф последовал за ним на платформу, магос Павелька держалась за его руку. Вольный торговец едва не упал, когда Павельку охватило то же самое тошнотворное чувство механической дезориентации, которое едва не свалило архимагоса.
– Выключите хронометр, – посоветовал Котов, хотя учитывая прегрешения Павельки, он был склонен позволить ей страдать.
Сколь неприятными не были эффекты пещеры для Котова и Павельки, они оказались ничем в сравнении с реакцией эльдарской ведьмы. Бьеланна закричала и упала на колени, едва шагнула из вагона. Её кожа, которая даже на взгляд марсианского жреца казалась противоестественно бледной, стала пепельной. Лицо омрачило горе, даже сильнее, чем когда её пронзительный вопль в вагоне едва не оглушил их всех. Черты лица исказились, словно невидимые пальцы одновременно потянули в разные стороны каждую мышцу. Слёзы потекли по лицу.
– Я же говорила тебе… – произнесла она. – Здесь вся боль этого мира. Вот оно, вот оно – место, где раскалывается время. Вот где начинается и заканчивается распад каждой нити. Изъян, разрывающий ткань на куски…
Её слова не имели никакого смысла для Котова, и он отвернулся.
– Ты привёл нас сюда, – выплюнула Бьеланна. – Твоя глупость, монкей!
Карна зарычал, обнажив стальные зубы, но Бьеланна проигнорировала его. Остальные эльдары помогли ей подняться, но она не обратила на них внимания и направилась к Котову, как ассасин, увидевший беспомощную жертву.
Скитарии подняли оружие, но Бьеланна отшвырнула их в сторону широким жестом ладоней. Они врезались в стены пещеры, и узорчатая изморось покрыла доспехи воинов Механикус, когда она удерживала их в трёх метрах над платформой.
– Что ты здесь сделал? – спросила Бьеланна, в глазах ясновидицы появилось отстранённое и растерянное выражение, словно ей приходилось каждое слово заставлять прорываться в реальность. Котову показалось, что на самом деле она обращалась не к нему, а какой-то невидимой стихийной силе.
– Само время разрушается здесь, – прорыдала Бьеланна. – Будущее расплетается и прошлое переписывается! Всё потенциальное будущее украдено… Нет! Не может быть… Бесконечные зеркала отражаются сами в себе снова и снова и снова… О, ты пришёл сюда с такими мечтами… Время и память свернулись в ненависти… Пойманные здесь… Мы не можем убежать, мы не можем скользить… О, милость Иши… Боль. Никакого движения, никакого смещения времени…
Кожа Бьеланны замерцала внутренним сиянием, глаза вспыхнули от гнева. Руки превратились в кулаки молний, но усилием воли она разогнула пальцы и потрескивающие психические энергии рассеялись. Она выпустила дрожащее дыхание, которое заметно понизило температуру в пещере.
Оба скитария упали на железную платформу. Они мгновенно вскочили на ноги, и их оружие загудело в убийственных циклах.
– Остановитесь, – приказал Котов, и добавил властный бинарный код. Неохотно – очень неохотно – скитарии повиновались, но остались между ним и Бьеланной.
– Что бы ты там не видела или чувствовала – это сделал не я, – произнёс Котов. – Это – Телок. Прибереги свой гнев для него.