Центральная секция двери упала внутрь, уступив необычной силе оружия кристаллитов. Структурная целостность разрушилась, и остальная часть двери быстро последовала её примеру. Виталий заметил двигавшиеся в тумане испарявшегося металла фигуры и поднял гравитонный пистолет. Ствол задрожал, когда химикаты инфотока забурлили по всему телу.
Кристаллические существа ворвались в разрушенную дверь. Первых сбили очередями из автоматического оружия, разбив на осколки с красными краями. Ещё больше врагов атаковало, переступая через останки.
Дугообразные лучи зелёного света устремились в “Электрус”. Виталий знал, что должен стрелять, но пистолет в руке словно превратился в археотек, которым он понятия не имел, как пользоваться. Залпы подавляющего огня ударили по флангам нападавших, но тех не заботило собственное выживание. Обвитый зелёным пламенем кристаллический шип уставился на него. Виталий понимал, что должен двигаться, но вместо этого начал всматриваться, пытаясь определить, каким образом энергии наполняют оружие излучаемыми волнами.
Руки схватили его и потянули вниз за баррикаду, раздражающе помешав закончить спектроскопический анализ.
– Что, во имя Тора, вы делаете? – воскликнул Койн, держа штурмовой пистолет у плеча. – Вы хотите умереть?
– Конечно, нет, – ответил Виталий, одинаково поражённый нелепостью вопроса и собственным глупым поведением. Являлась ли концентрация на маловажных деталях обычным делом во время перестрелки? Все солдаты так себя чувствовали под огнём? Возможно, Дахан знает.
Возможно, изучение физиопсихологии…
Виталий боролся, пытаясь справиться с паникой, понимая, что страх толкал разум искать самосохранение в аналитических механизмах.
Койн вслепую стрелял поверх баррикады, и Виталий последовал его примеру. Он, не целясь, выстрелил из гравитонного пистолета, доверив воинственному духу оружия найти цель. Что-то взорвалось и разрушилось.
Хоук смеялся, выпуская во врагов контролируемые очереди лазерного огня. Он стрелял с укоренившейся эффективностью гвардейца. Виталию показалось, что он плачет и кричит что-то о том, что Император ненавидит его. Это было бессмысленным, но что на войне вообще имело смысл?
Гравитонный пистолет в руке задрожал, указывая на готовность снова вести огонь. Виталий знал, что должен подняться и выстрелить, но от мысли подставить тело под возможное ранение его словно парализовало. Стоявшее сзади оборудование взорвалось от падания пары зелёных разрядов во внутренние механизмы.
Виталий вздрогнул, когда слышал, как умер дух-машина.
Рядом на палубу рухнул боец-скитарий. Вся левая половина тела воина испарилась от оружия ксеносов, оставшаяся часть черепа представляла собой почерневшую чашу мозгового вещества и кибернетических внедрений.
Виталий в ужасе отвёл взгляд. Койн вскрикнул, упал за баррикаду и сжал руку. Его предплечье превратилось в почерневший обрубок. Глаза Койна от шока расширились словно блюдца.
– Каждый раз, – произнёс он. – Каждый чёртов раз…
Больше выстрелов засверкало. Больше взрывов.
Виталий заставил себя встать на колени и выглянул, собираясь выстрелить из гравитонного пистолета. Он уставился на огромное похожее на великана существо с потрескивающей энергетической сетью в груди. Бледно-зелёный свет наполнял тело, словно освещённая диаграмма нервной системы.
Виталий нажал на спусковой крючок, и кристаллическое чудовище мгновенно рухнуло на палубу. Оно разлетелось на осколки, словно на него наступил невидимый титан “Император”.
В бой вступили скитарии, вооружённые рукопашным оружием. На глазах у Виталия один из воинов вонзил огромную дрель в живот рогатого кристаллического зверя. Тот взорвался шквалом острых осколков, и Виталию показалось, что он услышал миллион криков, которые вырвались из тела умиравшего врага. Воин с громовым молотом размахнулся и уничтожил ещё троих, их тела раскололись во взрывах стекла и кристалла. Ещё двое пали под широкими ударами. Вращавшийся осколок задел щёку Виталия, и он вздрогнул от внезапной боли.
Первый воин погиб, когда очередь коллимированного огня с точностью лазерного скальпеля разрубила его в поясе пополам. Он с криком упал, но продолжал сражаться, даже когда его внутренности вываливались на палубу. Его напарник погиб секунду спустя, когда три существа с вытесненными из рук клинками окружили его и рассекли на части безжалостными ударами, которые казались слишком жестоким, чтобы быть полностью механическими.
Виталий прицелился из гравитонного пистолета в убийц воина. Он нажал на спусковой крючок, но оружие сердито загудело, его дух ещё не восстановил силы, чтобы стрелять снова. Виталий смотрел на вражеских чудовищ, массовых убийц, выкованных из костей древней науки сумасшедшим.
Хоук присел на корточки и рылся в ранце убитого скитария. Виталий надеялся, что он искал новую силовую ячейку, хотя на лицо были все признаки мародёрства. Койн почти потерял сознание, задыхаясь и уставившись на остатки своей руки.
Скитарии больше не стреляли. Почему они больше не стреляли?
Потому что они мертвы. Все мертвы.
И я скоро буду мёртв.
Кристаллические существа прицелились в дальнюю часть храма. Где Авреем Локк сидел на троне Механикус. Виталий вспомнил, как сам недавно говорил, что Галатея хочет захватить Авреема живым.
Как же он ошибся. Они пришли сюда убить его.
Постойте. Галатея? Это были воины-существа Телока…
Ожидаемому залпу убийственного огня так и не суждено было произойти.
Воющий вопль бесконечного гнева отозвался эхом от стен.
Виталий услышал металлический звук шагов. Животный рёв. Резкий треск окутанной энергией стали. Стекло взорвалось, когда что-то невероятно стремительное бросилось в самый центр кристаллических зверей.
Оно двигалось слишком быстро даже для улучшенной оптики Виталия, чтобы следить за движениями. Ему пришлось ограничиться мимолётными размытыми изображениями. Дистиллированный гнев, олицетворённое неистовство. Оно убивало без милосердия.
Визжащие электроцепы рассекали стеклянные тела на части как безумный хирург. Мощные усиленные убийственные мускулы разрывали напавших на кузню на бесполезные осколки инертного кристалла. Облачённый в металл череп разбивал стекло в порошок. Оно ревело, убивая, дикое создание ненависти и неутолимой жажды крови.
Виталий видел, как кристаллических существ уничтожили за считанные секунды, превратили в разбитые осколки машиной убийства, которая обрела человеческую форму.
И затем убийца направился к нему.
Виталий никогда не видел аркофлагелланта в бою, только в состоянии покоя.
И никогда не хотел бы увидеть такое снова.
Имя мерцало в прокручивавшемся в кроваво-красной оптике враждебном бинарном коде.
Расселас Х-42.
Аркофлагеллант остановился в считанных миллиметрах от Виталия. Он ухмыльнулся, обнажив острые железные зубы, и занёс когти для удара. Почтенный магос чувствовал жар его смертоносной мощи, желание убить, которое было глубже, чем в любых внедрённых боевых доктринах Механикус.
Эта тварь хотела убить его.
И на долю секунды Виталий решил, что так и произойдёт.
Затем, посчитав, что он не представляет угрозы, убийца протолкнулся мимо и встал перед Авреемом Локком, как телохранитель Ассассинорума.
Виталий подавил желание убежать, и в этот момент увидел большую тень, которая вырисовывалась в свете пламени у разрушенной двери.
Там стоял высокий и облачённый в тяжёлые пластины шипящей пневматической брони Тота Мю-32, чей хромовый плащ вздымался в резких порывах жаркого воздуха. Он ударил увенчанным клинком посохом по полу, словно объявлял эту кузню снова принадлежавшей Механикус. Позади него виднелась фигура в кремовой мантии с монозадачной аугметированной рукой и вдавленной железной пластиной черепа.
Судя по ноосферным идентификаторам, его звали Исмаил де Ровен.
Тот, Кто Вернулся.
За Исмаилом и Тота Мю-32 расположились сто воинов в кольчужных облачениях и одеяниях протекторов Механикус. Они выглядели внушительно благодаря боевой аугметике и множеству до абсурдно смертоносного оружия.