— Откуда ты всё это знаешь? — поразилась принцесса.
— Пираты и сыщик, — напомнил Одиссей. — Совершение преступлений и их расследование одинаково-тесно связаны с похищением ценностей. А виридийские кристаллы штука популярная, у меня была особая шкатулка…
— Я про жонка! В инфо по их расе ничего о чувствительности к вибрации кристаллов нет.
— У меня в Ярокрылых был жонка Снусмурчамрик, невероятно полезный для грабежа, — машинально ответил Фокс, как будто говорил о покупках в овощной лавке. — Повышенная чувствительность от природы, да ещё и прошился. В итоге жил дёрганый, как пульсар после коллапса, зато идеальный детектор виридийских кристаллов, энергокошельков, мерца-сфер и пульсовых нодов. Прекрасно находил ценное в трюмах, между стенок и в тайниках.
Одиссей ностальгически вздохнул, вспоминая манящие горы сокровищ, и не заметил, как дрогнул и перефокусировался взгляд Трайбера, когда прозвучали давно забытые название и имя.
— Но в какой-то момент кристаллы украл другой вор! — напомнила Ана. — Почему твой жонка этого не учуял?
— Пока не знаю, я только начал расследование, — развёл руками Фокс. — Скорее всего, к тому моменту вор установил за ячейкой удалённое наблюдение.
— Он не мог оставить жучка в зале, система безопасности банка бы его нейтрализовала!
— В зале не мог, — ухмыльнулся Фокс. — А в свой арендованный сейф он мог положить что угодно. Например, виброуловитель, настроенный на вибрацию дверцы и откалиброванный на конкретную ячейку.
— Находчивый гад! — восхитилась Ана, понимая, что босс прав. — Но как ты вообще подумал о жонка?!
Ей хотелось развернуть его мозг, как карту и вызубрить наизусть маршруты, которыми он раскрывал даже самые запутанные коллизии на лету.
— Всё похищение Фазиля случилось потому, что вор узнал о кристаллах в ячейке, — терпеливо объяснил Одиссей. — И это был не работник банка: ещё и потому, что за пару лет, пока сокровища там лежали, работник узнал бы, что официально вклад никак не защищён. И нашёл бы способ их выкрасть — а наш вор понятия не имеет, что их уже там нет. Как ни крути, нашим вором должен быть кто-то из арендаторов ячеек. И я всё думал, как он мог узнать, что внутри сейфа? Проникающее зрение и скан? Нет, ячейки экранированы от всех очевидных способов взлома.
Человек развёл руками, словно отсекая неподходящие версии с обеих сторон, и осталось лишь то, что внутри, между ладонями.
— Я нащупал нужную версию, когда ты сказала, что «Этно-фронт» — тупик. Это не тупик, а улика: кто станет приплетать скандальную организацию совершенно без цели, чтобы просто поиздеваться? Лишь тот, кто на неё обижен! Наш вор недавно обращался в «Этно-фронт» за помощью, не получил — вот и выместил свежую досаду. А если похититель Фазиля обращался в «Этно-фронт» — значит, он представитель одного из редких, малочисленных видов. Как только я об этом подумал, стал перебирать этноидов — тут виридийские кристаллы и Снусмурчамрик идеально сошлись вместе.
Ана восхищённо покачала головой, поражённая тем, как изящно работал нарративный мозг босса. Принцессе никогда бы не пришло в голову посмотреть на факт издевательства над «Этно-фронтом» под таким углом, а именно эта маленькая деталь привела к версии.
— Ладно, — она с азартом всплеснула руками. — И как мы проверим, попал ты стрелой в ядро атома или промахнулся в межатомную пустоту?
— Вор должен был находиться в пределах видимости или скана. Но скан работает в обе стороны. Трайбер, у тебя же круговое тактическое зрение?
Вождь кивнул. Межзвёздному воину без прошитого восприятия никуда, только на свалку истории.
— Скинь ваше путешествие Гамме. Гамма, отсмотри лог и найди всех жонка, которые встречались им на пути.
— Три совпадения, одно здесь, в доках, и два на планете, — спустя секунду провозгласил ИИ.
— А в банке или рядом с ним? — улыбнулся Одиссей.
— Одно совпадение.
Посреди рубки вспыхнула круговая визиограмма: Гендарский банк и подвесные улицы-ярусы, которые тянулись выше и ниже, заполненные потоками прохожих. Белый контур выделил искомую фигуру, и все уставились на зеленокожего гуманоида с длинными загребущими руками до земли, с выгнутыми назад коленями и заострённой мордочкой.
Уличный музыкант, он восседал на потёртом и колоритном левиковрике, увешанный мини-барабанами бонго, звеняшками и флейтами, весь в этнических музыкальных инструментах. Регулярное место, где играл музыкант, находилось метров на десять выше Гендарского банка — и, разумеется, с удобным ракурсом на вход/выход.