Но еще одна ошеломляющая случайность убедила его в том, что он столкнулся с загадочным явлением, ничего общего не имеющим со свойствами рентгеновских лучей. Чтобы подтвердить и проверить результат, полученный с чешуйками, Беккерель выбрал новый образец солей урана и приготовился облучать его лучами солнца. Но два дня кряду выдались пасмурными, солнце не показывалось, и Беккерель сложил приготовленные для опыта вещи — фотопластинку, завернутую в плотную черную ткань, алюминиевую пластинку, тонкий медный крест на ней и поверх всего этого кусочек соли урана — в ящик стола. Через несколько дней Беккерель проявил фотопластинку, пролежавшую в темном ящике стола, и обнаружил на ней четкий контур медного креста. Получалось, что соли урана самопроизвольно излучают лучи, способные проникать сквозь черную ткань и алюминиевую пластинку даже без предварительного облучения образца.
Откуда же бралась энергия излучения, да еще весьма существенная? Если в первом опыте можно было предположить, что образец поглощает энергию солнечных лучей и затем эта энергия трансформируется в энергию излучения, то на этот раз никакая энергия не поглощалась и абсолютно инертное химическое вещество излучало непонятно откуда бравшуюся энергию. Это прямо противоречило закону сохранения энергии и никакому объяснению, конечно, не поддавалось. Беккерель испытывал и другие образцы, но все попытки с самыми разными веществами, не содержащими урана, ничего подобного не дали. Зато все соединения урана, фосфоресцирующие и нефосфоресцирующие, в сухом виде или в растворе, испускали одно и то же излучение, интенсивность которого зависела только от количества урана в соединении. Стало ясно, что свойство самопроизвольно, без какой-либо обработки образца, излучать таинственные лучи присуще только урану.
В 1899 г., в результате кропотливого специального химического анализа слюдяной обманки Мария и Пьер Кюри открыли два новых радиоактивных элемента, названных ими полонием и радием. Кроме излучения таинственных лучей Беккереля полонием и радием, супруги Кюри обнаружили не менее поразительный эффект: радий, не изменяясь по внешнему виду, каждый час выделял тепло, достаточное, чтобы растопить количество льда, равное ему по весу. Почему? Ответа не было.
В том же, 1899 г., исследуя природу радиоактивного излучения, Резерфорд установил три разных типа излучения. Одно из них состояло из материальных частиц, летящих с бешеными скоростями. Резерфорд назвал их альфа-частицами, а излучение — альфа-лучами. Выбрасывая эти лучи, атом радия превращался в атом другого вещества, тяжелого инертного газа, в атом гелия. Это была настоящая алхимия. Резерфорд сделал заключение, что в радиоактивных элементах происходят спонтанные атомные превращения. Рушился еще один важный закон классической физики — закон о неизменности элементов. Разбитые в пух и прах алхимики прошлого могли теперь порадоваться — материя сама по себе, без каких-либо усилий изменялась на глазах.
Эти открытия были началом головокружительных событий в физике, развивающихся с такой быстротой, что их хватило бы на несколько десятков лет. Каждое следующее открытие безжалостно подрывало надежную логику классической физики. И к «двум облачкам», которые, казалось, вот-вот рассеются, стянулись грозные тучи, готовые в каждый момент разрушить стройные своды законов, с таким трудом и терпением возводимые в течение четырех столетий.
Это была катастрофа. Атмосфера уверенности и спокойствия сменилась полным смятением и хаосом.
Начался XX век.
У Анны Ахматовой есть стихи, где началом нового летосчисления в России она считает предреволюционное время: