К этому времени Юрий Борисович Румер отбудет свой срок и наступят для него самые тяжелые времена. А тогда, в 36-м году, происходящее с Лузиным казалось чудовищным недоразумением.
В 1937 г. Ландау переезжает из Харькова в Москву, к Петру Леонидовичу Капице. Капица пригласил его к себе в институт, строительство которого уже заканчивалось, заведовать теоретическим отделом. А ведь чуть было не случилось иначе. Годом раньше речь шла о другом кандидате на эту должность. Речь шла о Максе Борне. Дружба Макса Борна с семьей Капицы началась в 1933 г., когда Борнам пришлось покинуть нацистскую Германию и временно их приютила Англия. В 35–36-м годах Борн работал в Индийском институте наук в Бангалоре. Оттуда он писал Анне Алексеевне Капице:
«…Когда я читаю английские или немецкие газеты, я чувствую, что Европа идет к новой катастрофе. А в моей жизни было и так достаточно „историй“. Мне кажется, что Россия — единственная страна в мире, которая в какой-то степени руководствуется разумом. Если бы я не был таким старым и безнадежно испорченным буржуазными привычками, я бы попросил Капицу найти мне работу в России. Мы обсудим эту проблему после моего возвращения в Кембридж в апреле…».
Этого было достаточно, чтобы Капица написал о Максе Борне Межлауку, о том, что «есть возможность заполучить этого ученого для Союза». В частности, он пишет (19 февраля 36-го года): «…Если мы получим его: 1. Союз будет иметь первоклассного ученого. 2. Мы получили бы одного из ведущих педагогов теоретической физики для нашей молодежи. 3. Мне хотелось бы взять его в наш институт, так как его присутствие сильно способствовало бы нашей работе…». 26 февраля Капица писал Борну:
«Дорогой Борн,
Ваше письмо Анне пришло сюда, и я имел нескромность прочитать его с большим интересом. Я очень был огорчен, узнав, что Вы все еще не решили, в каком из полушарий обосноваться. Вы несчастный человек — всем Вы нужны, и выбор настолько велик, что Вы никак не можете принять решение. Может быть, я немного счастливее Вас, поскольку у меня нет выбора. Я почувствовал себя намного счастливее после того, как был решен вопрос о передаче моей аппаратуры, и у меня появилась надежда, что через несколько месяцев я смогу продолжить свою работу — работу, которая прервалась почти на два года; и сейчас Анна и дети со мной.
Условия для работы далеки от совершенства, но быстро улучшатся, и сейчас делается все, чтобы дать мне возможность работать. Я стал взрослым человеком в Кембридже, где я провел 13 лет! В городе древней культурной традиции. А Вы большую часть Вашей жизни работали в Геттингене, в городе, который занимал такое же интеллектуальное положение. Конечно, по этим меркам трудно оценивать нынешние условия здесь.
Но невозможно отрицать, что чрезвычайно увлекательно наблюдать за ростом новой культуры и новых принципов, и я не сожалею, что оказался сейчас в состоянии принять активное участие в этой игре. Конечно, я обижен и всегда буду испытывать обиду за то, что поступили со мной так по-свински, но, мой дорогой Борн, действия правительств во все времена и во всех частях света не отличаются деликатностью, и отдельная личность — это одинокая частица, которая, попав в „поток истории“, будет разбита. Итак, единственное, что остается делать, — это сохранять крепость духа…
Ваше письмо подало мне мысль сыграть с Вами злую шутку и внести еще больше смятения в Ваше душевное состояние — я решил предложить Вам включить нашу 1/6 часть света как возможный выбор места, где Вы могли бы поселиться. И мне кажется, что Вы могли бы рассмотреть это предложение вполне серьезно. Кроме того преимущества, в основе которого лежат широкие исторические доводы, здесь есть и другие преимущества: 1) Вы сможете основать здесь Вашу собственную новую школу теоретической физики, 2) Вас радушно примут здесь, и Вы никогда не почувствуете, что Вы иностранец[19] или стоите у кого-то на пути, 3) наша теоретическая физика слаба, и Ваше руководство будет охотно принято.
Ваши буржуазные привычки, конечно, несколько пострадают, однако благосостояние страны растет очень быстро, и мне кажется, что даже сейчас Вы вполне были бы удовлетворены жизненными удобствами. Вполне возможно, что делать покупки в магазинах покажется Вам затруднительным, дороги — неровными, однако Вы получите некоторую компенсацию в том, что касается театров и концертов, которые здесь лучше, чем во многих других местах. Вы будете хорошо обеспечены книгами и литературой. В целом комфорт Вашей души будет выше комфорта Вашего тела!
19
Даже Петр Леонидович Капица, сам оказавшийся жертвой произвола, тесно общавшийся с правительством, не мог предвидеть грядущего, когда практически все иностранные специалисты, приехавшие «подсоблять» молодой России, окажутся за решеткой.