— Это как?
— Когда была беременна Мишкой, ходила в Консерваторию и музеи, чтобы ребенок впитывал прекрасное, еще находясь в утробе матери.
Насте такой подход показался чрезмерным. Нет, классическая музыка — это еще можно понять. Давно известно, что с определенного возраста эмбрион в животе способен слышать доносящиеся снаружи звуки. Но картины? Или статуи? Как их-то он оттуда увидит?
— Ему передадутся эмоции матери, — принялась объяснять ей Катька. — И похоже, что они и передались. Потому что Мишка прямо фанатеет от всяких там картинных галерей и тому подобного. Ему как с гуся вода, а я пришла домой еле живая. Мама сказала, что у меня произошел удар искусством. Как бывает, если на пляже перележишь, тогда солнечный удар. А тут художественно-концептуальный.
— Ты не болтай, а думай. Как владелец этого пса может быть связан с выставкой?
— А никак. Сейчас мы проверим, может, Алекс Борей — это его клички.
— Чьи?
— Собаки. Имена мужские. И пес тоже мальчик.
Настя покраснела. Она-то со своей стеснительностью даже не додумалась проверить пол собаки. Даже во время купания не посмотрела, что там у него. А вот Катя сразу обратила внимание на эту существенную деталь. Значит, их новый питомец — парень. Что же, значит, и он надолго у Насти в доме не задержится.
Тем временем Катька, присев перед собакой, почмокала губами. Пес скосил на нее один глаз. Другой у него был по-прежнему закрыт.
— Алекс! — позвала Катя сладким голосом, обращаясь к собаке. — Алекс хороший песик. А кто у нас лапочка? Алекс у нас лапочка.
Но собака в ответ лишь утомленно прикрыла глаз. Мол, имейте совесть, девушка, дайте поспать. Катька не сдавалась.
— Борей! — позвала она его. — Бореюшка! Ау! Лапочка Борей! Хороший мальчик! Борей, дай лапу!
Собака открыла оба глаза, посмотрела сначала на Катю, потом на Настю. Мол, стоит этой незнакомой девице давать лапу? Как ты считаешь?
— Дай лапу, — кивнула Настя.
И только после этого пес сел и протянул Катьке лапу.
— Ты видишь?! — возликовала Катька. — Он откликнулся на Борея! Значит, это его имя.
— И ничего это не значит. Вот, смотри сама.
И Настя присела возле собаки и начала отдавать команды:
— Ларс, дай лапу! Гамлет, сидеть! Крош, лежать!
И каждый раз собака четко выполняла поступившую команду. Пес давал лапу, сидел, лежал, стоял, прыгал. И ему было совершенно безразлично, как его при этом называли. Он слышал команду и выполнял ее. Причем исходящие от Насти команды он исполнял на раз-два, а вот в случае с Катькой каждый раз задумывался и смотрел на Настю, ожидая от нее одобрения.
Катька даже обиделась:
— Почему этот пес тебя слушается, а меня нет?
— Приходи в следующий раз с килограммом сарделек, он и тебя будет слушаться.
— Да нет, дело не в этом. Похоже, пес тебе благодарен.
— За курицу? Конечно, благодарен.
В глубине души Настя и сама не верила тому, что говорила. Она видела, что пес выбрал ее своей хозяйкой. Когда девушка поднималась, пес тут же вскакивал на ноги, демонстрируя свое желание идти с ней. Когда она куда-то шла, пес бежал перед ней, то и дело преданно оглядываясь на нее: «Я все правильно делаю? Я туда иду?» И если сначала Настя то и дело с непривычки спотыкалась о крутящуюся у ее ног собаку, то постепенно она наловчилась. Да и пес попался прыткий, он ловко увертывался от ног девушки.
— Пусть поживет пока.
За собакой они решили оставить кличку Борей, а если сокращенно, то Борька. И Катя обещала, что завтра принесет собаке какой-нибудь еды. А Настя не без смущения подумала: глядишь, там чего-нибудь и ей самой перепадет.
Глава 4
Утром Насте пришлось встать на час раньше, чтобы погулять с собакой. Она думала, что на улице пес от нее убежит, но ничего подобного не случилось. Борей деловито трусил вдоль дорожек, обнюхивая траву и кусты. Время от времени он поднимал заднюю лапу, и выражение морды у него делалось еще более важным и сосредоточенным. Чувствовалось, что он тут не абы чем занимается, а исполняет важный ритуал.
Настя надеялась, что соседи-собачники смогут ей подсказать, чья это собака. Ей пришлось перебороть природную стеснительность и подходить ко всем встречающимся ей собачникам.
Но все они лишь качали головами и, в свою очередь, спрашивали:
— А что у него с шерстью? Это не заразно? Вы его в синьке купали?