– Вот эта, Васса. Она моя, я чувствую. Смотри, какой гордый взгляд. Принцесса настоящая!
Матвей снова пожал плечами: как хочешь.
– Ура! Заводчица просит перевести ей пять тысяч – аванс.
– А вообще сколько она?
– Двадцать пять. Плюс корм, к которому привыкла, витамины…
Матвей с трудом проглотил возникший в горле ком горькой слюны.
– Хорошо.
Заехала навестить тёща. Алина показала фото кошечки ей.
– Подарок на Новый год. От Матвея.
– Зачем вам это надо? Скучно жить стало?
Тёща Матвею нравилась – реалистка без романтических закидонов.
Но ни слова своей матери, ни Матвеевой, ни бабушки не убедили Алину не заводить кошку. Впрочем, и аргументов весомых они не приводили.
Алина сводила Матвея в зоосалон. Купили розовый лоток, чесалку, кормушку, поилку, когтеточку, двухэтажный домик, мышку и рыбку на резинках, шлейку, чтобы гулять весной на улице. Все самое лучшее и дорогое.
Дней через десять после Нового года заводчица привезла Вассу.
– Высоко живёте. Двадцать четвертый этаж. Не страшно? Вот, принимайте.
Из сетчатого окошка переноски на Алину и Матвея глядели два круглых недобрых глаза.
– Вассочка, Вассочка, это мы-ы, – засюсюкала Алина, – твои новые хозяева и друзья.
– Странное имя для кошки, – заметил Матвей.
– Я всем своим подобные даю. Они и сами серьёзней от имен становятся – дворянестей… Этот помет у Инессы третий, и все детки на «в»: Васса, Виллиса, Василиса, Велес. Так, – заводчица спохватилась, – к делу. Мне ещё Витуса отвозить…
Помимо кошки у неё был с собой мешок сухого корма, несколько паучей, витамины, наполнитель для лотка и горстка использованного в полиэтиленовом пакетике.
– В новый насыпьте, чтоб поняла, куда ей свои дела делать.
Матвей тут же это исполнил. Поставил лоток рядом с унитазом.
– Вот сюда, Вассочка, – сказала заводчица, – сюда, поняла?
Кошка обнюхала лоток и, вроде кивнув, пошла на кухню.
Заводчица дала несколько советов по уходу, погладила воспитанницу и даже слегка всплакнула, забрала деньги и ушла.
– Ведь прелесть же, а? – тиская полосатую Вассу, безвольную от неожиданной перемены в жизни, говорила Алина. – Скажи!
– Симпатичная.
Минут сорок она не выпускала кошку из рук, позируя с ней так и этак. Матвей давил на белый кругляшок на дисплее айфона.
В конце концов жена спустила Вассу на пол:
– Отдохни, красавица. – И стала постить лучшие фотки в «Инстаграм», «Фейсбук», «Твиттер», «ВКонтакте»; Матвей пошёл в комнату работать.
Только увлёкся переводом с айтишного языка на русский статьи про новую компьютерную программу – на кухне раздался визг.
«Поцарапала!» – Матвей вскочил.
Алина застыла с перекошенным от ужаса лицом. Кошка возле двери на лоджию деловито скребла ламинат.
– Что случилось?
– Она… Она написала. Взяла и написала.
Матвей выдохнул.
– Ну и что?
– Мы же ей показали куда… Почему она так? – в голосе Алины зажурчали слёзы.
– О господи… Привыкнет.
Алина посмотрела на Матвея растерянно; её двадцатитрёхлетнее личико сделалось совсем детским. Матвею представилась Катя Самбука, и он передёрнул плечами от неожиданного отвращения и возбуждения.
– Вытри, пожалуйста, – попросила Алина.
– Хм! Кажется, ты обещала за ней все делать.
– Ну я не могу сейчас. Мне надо привыкнуть.
Продолжая хмыкать, Матвей нарвал бумажных полотенец, впитал в них желтоватую лужицу, потом протёр ламинат влажными салфетками. Взял в руки Вассу.
– Только не бей её, пожалуйста, – испуганно попросила жена.
– Ты за кого меня принимаешь?
– Извини…
Отнес её в туалет и посадил в лоток.
– Вот сюда надо ходить. Сюда, ясно?
Кошка, брезгливо поднимая лапы, выбралась на пол.
– Может, ей не нравится, что там использованный наполнитель есть? – предположила Алина.
– Может… Но не после же каждого пописа его меняют.
– Ну да, наверное…
С того дня кончилась для них спокойная жизнь. Права была тёща. Васса лоток не признавала напрочь. Выбрала место и ходила туда. Раза по четыре в сутки по-маленькому и утром и вечером по-большому.
– Надо поставить что-нибудь, – сказала Алина на третий день. – Вассочка увидит, что её место занято, и пойдет на лоток.
– А если туда лоток поставить? И постепенно его двигать к туалету?
– Точно! Ты гениальный мужчина. – Алина обняла Матвея и поцеловала его; позже ему вспоминалось, что это был последний искренний, по-настоящему страстный поцелуй.
Лоток не помог – кошка стала гадить в прихожей.
– О, это ближе к туалету! – обрадовался было Матвей и, морщась и содрогаясь от брезгливости, убрав какашки, поставил на это место лоток.