— Каким образом, мой господин? — глашатай почтительно склонился над креслом Лорда, заглядывая ему в глаза.
— Нужно достать из воды тело для захоронения, — пояснил Лорд, облизнув губы и со значением глядя на своего слугу.
— Вам достаточно только распорядиться, — глашатай упорно не желал понимать, что имеет в виду так многозначительно подмигивающий Лорд.
— Разумеется, мне достаточно только распорядиться! — Лорд хихикнул. — Вот я и распоряжаюсь. Принеси мне останки пловца!
— Я? — глашатай отказывался верить в этот приказ.
Этого просто не могло быть сказано — ведь Лорд знает, что он едва умеет плавать! Кроме того, он же глашатай, а хорошими глашатаями не разбрасываются…
Внезапно он вспомнил, что недавно Лорду подарили мальчика. Это был незначительный подарок и мелкое событие, которое не отложилось в памяти. И тем не менее существование этого мальчика только подтверждало приказ Лорда. Дело в том, что голос ребенка был сравним по силе с голосом самого глашатая, а мальчишке было всего десять лет. Через несколько лет его силы только возрастут. А Лорду не нужны два глашатая.
Он представил, как в его маленький домик входит чужой человек, а жена с детьми, собрав в узелки всё, что только смогут взять с собой, медленно бредут по дороге, соединяющей Верхний Город с Нижним. Он представил искалеченный труп своей дочери на какой-либо из свалок Нижнего города и побелел, чувствуя рвотный спазм.
— Тут нет никого более подходящего, чем ты, — медленно произнес Лорд, зацепившись взглядом за какую-то точку на лбу глашатая. — Или ты отказываешься выполнить мое распоряжение?
Отказаться от выполнения приказа господина? Невозможно! Глашатай сразу представил все последствия и решил, что это может быть еще хуже, чем ссылка в Нижний Город или смерть. Кроме того, ведь он не участвует в гонках, а всего лишь должен доставить к берегу труп. Следовательно, всё, что может случиться, — это отравление водой Канала, если он будет так глуп и наглотается ее. Ну да, лечиться после такого заплыва всё равно придется долго, но семья останется в Верхнем Городе…
— Как можно… — прошептал глашатай потрескавшимися губами. — Я всегда готов услужить моему Лорду!
— Тогда иди к причалу, — довольно улыбнулся Лорд. — Я знал, что могу на тебя рассчитывать! И не задерживайся, становится прохладно.
Прохладно? Глашатай невесело усмехнулся. Было просто холодно, и уже давно. Конечно, для Лорда в его мехах ветер ощущался совсем не так, как для тех, кто одет в тонкие брюки и рубашку и для кого плащ служит лишь украшением, отличительным знаком должности. Но в одном господин прав: тянуть время незачем.
Глашатай сбежал по ступенькам с помоста и направился к причалу. Нижние шарахались от него, как от прокаженного; только один из них, совсем еще мальчишка, посмотрел сочувственно и неожиданно достал из кармана кепку.
— Возьми… — прошептал молодой Нижний, уже сожалея о своей необъяснимой щедрости.
Глашатай хотел отказаться, но почему-то протянул руку и взял эту старенькую засаленную кепку, лепеча слова благодарности. Он так и вышел на доски причала — в костюме, подаренном Лордом, и с кепкой Нижнего на голове. Быстро разделся, ежась от холода, натянул кепку поплотнее, вспоминая, как это же делал предыдущий пловец, и пошел к воде.
— Теперь ты сам узнаешь, что такое гонки в Канале! — ядовито прошипел кто-то сзади.
Глашатай оглянулся и увидел девушку. Глаза ее ввалились, праздничная шаль казалась погребальным покровом. Он не нашелся, что ей ответить, только покачал головой и шагнул в воду.
«Оказывается, в воде очень хорошо всё слышно!» — удивился глашатай, услышав медный голос гонга.
— Гонки начинаются! — разнесся над площадью звонкий, сильный голос мальчика, нового глашатая Лорда.
Бывший глашатай поплыл, осознавая свою неудачу и чувствуя дыхание смерти. Ему уже не было страшно, весь ужас закончился, как только его тело соприкоснулось с водой. Ему было всё равно, он чувствовал какую-то предопределенность. «Метеоры» хищно кружили вокруг трупа, а человеку казалось, что он видит оскаленные морды, нарисованные на девственно белых бортах. Вода щипала кожу, разъедая ее. Неожиданно он увидел прядь волос, обматывающуюся вокруг пальца, и понял, что это его собственные волосы, которые он не спрятал под кепкой. «Вот почему они всё время с покрытой головой!» — запоздало догадался глашатай. Эта догадка уже ничего не меняла, но была приятна ему самому. Он продолжал плыть, подталкивая свое тело вперед, совершенно не обращая внимания на «метеоры». Он приготовился умереть и сам уже не считал себя живым.