Мирта, ты права, он больше не заглядывался ни на кого, не сводил глаз с твоего портрета, пока не исцелился, наконец, от своей тоски у престола Предвечного. Когда король умер, даже дети его вздохнули с облегчением, он достиг желаемого. А теперь Ричард, и я спрашиваю себя ежесекундно, не должен ли я дать ему то, что он просит. Отзовись, Мирта, твой первенец, он нестерпимо страдает, пошли знак, я должен ему это дать?
- Если вы о яде, герцог, то не стоит торопиться. Попробуем разобраться, может, вы мне опишите симптомы?
- А ведь ты врачевал мою рану! Ты лекарь?
- Нет, к сожалению, но в нашем мире, не в обиду вам, время бежало быстрее. Оно укоротило дамам юбки… если бы только это. Вы мудрее нас.
- Ты это понял, несмотря на свою молодость? Тогда ты прав, в вашем мире, время несется на более резвом скакуне.
- Да, о чем, бишь, я? – Дик почесал затылок и встряхнувшись попытался отогнать подкрадывающийся хмель. – Ваше вино, герцог, такое легкое, но почему-то я не чувствую ног. Да и мысли путаются.
- Только теперь? – герцог удивленно приподнял бровь и качнул свой бокал, темно-багряное вино маслянисто скатилось с прозрачной стенки тонкого стекла. В отблеске каминного пламени, хрустальные бокалы сверкали как редкие по красоте рубины.
- Что это значит, ваше сиятельство? – удивился Дик, трезвея на глазах.
- Когда Мирабель сказала мне, что ты перепил даже Лесли, я решил, что это поэтическое преувеличение, но теперь вижу, что она говорила правду. Ты действительно крепок на выпивку. Немногие на твоем месте, сейчас способны были бы связать даже пару слов.
- Спасибо на добром слове, ваше сиятельство, - поклонился Дик. – Но я бы предпочел вспомнить, о чем мы с вами говорили.
- Мы говорили о медицине.
- Ах, вот, ухватил! В нашем мире азам медицины обучен каждый школьник. Мы с пеленок только и делаем, что лечимся, и лечимся, и лечимся… А фармацевты зарабатывают миллионные состояния. Впрочем, о чем это я… Вы же видели этот город, герцог, за миг до его гибели. Я не знаю как именно, но начинаю понимать, что к вам я попал все же не случайно. И, может быть, эти трое пропойц направили меня к вам за панацеей или оберегом… Но сейчас еще не время. Я могу погостить в вашем чарующем мире хоть до конца июля, нашего июля. Нет, не знаю, просто боюсь размышлять.
- Тогда пойдем действовать! – герцог решительно отставил бокал и воздвиг свою могучую особу, как монумент над распластавшимся в кресле Диком. – Пойдем, друг мой! Пойдем к Ричарду, я почему-то поверил в тебя. Ведь ты уврачевал мою рану. Эта негодница, к счастью спит. Вот ведь своевольница – метать серебряные стрелы в любимого дядюшку, будто я нежить!
- Но ваше сиятельство, вы ведь могли расколоть меня как полено!
- Ну, вот еще! Я бы успел заметить, что ты безоружен и повернул клинок плашмя, одним движением кисти. Максимум, попало бы тебе по голове, ну слетел бы с коня, может, с недельку бы провалялся. У тебя достаточно густая шевелюра, да и шляпа смягчила бы удар. Пойдем!
- Я пытаюсь, герцог, пытаюсь… Да, следует захватить мою аптечку.
Дик вяло барахтался в необъятном штофном кресле красного дерева, мастер мебельщик, как видно, знал толк в своем деле, после дружеского застолья, выбраться из кресел его работы мог далеко не каждый. Герцог без долгих речей, ухватил Дика за шиворот и легко, как игрушечного извлек его из гостеприимного кресла. Дик воочию смог убедиться, что рана герцога на его могучей деснице действительно зажила с чудесной быстротой. Каким-то чудом Дик сохранил равновесие, но по-прежнему не чувствовал под собой ног. Герцог легонько встряхнул его, но руки не отнял. Если бы Дик чувствовал свои ноги, он с изумлением бы обнаружил, что касается зеркального паркета только кончиками ступней. Он висел на руке герцога как хрупкая марионетка.