Рику наконец удалось догнать короля, только потому, что тот, достигнув кладовой, собственноручно упаковывал свою дорожную суму, игнорируя услуги сонного пажа. Рик принялся дублировать пажа с его услугами, попутно пытаясь вернуть королю хоть толику благоразумия.
- Все ваши зятья, сир, все как один предложат вам свои шпаги, ведь в Гавани не принято ездить с мечами. Я тоже поеду, вот вам и отряд.
Король призадумался, взвешивая на руке кусок высушенного с пряными травами прессованного мяса. Рик осторожно вынул из руки короля этот кусок и положил его в свою дорожную суму.
- Навестим Гверна на маяке, - уже благодушно-мечтательно произнес Рик, – Давненько от него не было вестей, вот он нас обо всем и проинформирует. Новости должны были накопиться за время наших неурядиц.
Король строго посмотрел на своего верного слугу, отобрал у него кусок твердого сыра и сказал.
- Детей брать не будем, Рик, обойдемся двумя шпагами, у них ведь медовый месяц. Навестим некоторых по дороге, и не вздумай им проболтаться!
- Воля ваша, сир, - не стал спорить Рик, – Как пожелаете.
- Мы улизнем потихоньку. Кстати, когда это Дик и Мирабель успели построить дворец?
- Кто вам сказал, что дворец?
- Ша-лаш?! – ужаснулся король.
- Вы сама проницательность, сир, - изысканно поклонился Рик и насмешил проснувшегося пажа.
- Поубиваю! – гаркнул король и паж, побросав на пол мешочки с крупами, стрельнул из кладовой как заяц по стерне.
Рик проследил взглядом за улепетывающим во все лопатки мальчишкой и лукаво улыбнулся королю
- Уверяю вас, сир, вы им еще позавидуете.
2.2. Ну, конечно же, рай в шалаше
2.2. Ну, конечно же, рай в шалаше
Этот виноградник в долине, на берегу реки, считался самым плодородным в округе. С севера он был защищен от ветров и дыхания ледников невысоким отрогом, склоны которого были сплошь покрыты столетними дубами, буками и ореховыми деревьями. По южной кромке – протекал извилистый ручей с чистейшей водой и неистощимыми запасами гранитных окатанных волнами за тысячи и тысячи лет валунов.
Русло ручья устилали такие же гранитные гладкие камешки помельче. В ручье в изобилии водилась форель, которая прекрасно клевала на кузнечиков и цикад, чей неумолчный стрекот оглашал долину почти все лето и раннюю осень.
Ручей впадал в реку, собиравшую в свои бирюзовые пенные волны все стоки с окрестных склонов. На противоположной кромке поля пролегала дорога, сплетавшая все основные населенные пункты, дворцы и замки и ведущая от Порубежья к гаваням. За дорогой напротив виноградника располагалось подворье старика Хенрика, он был арендатором герцога виноградаря.
В центре подворья располагался крепкий двухэтажный дом под черепичной крышей с белеными стенами и зеленым ставнями на окнах. Дом старик Хенрик строил для своей милой, когда еще в юности присватался к ней. Дом был достроен незадолго до свадьбы, но свадьба не состоялась. Хенрик так и не женился до седых волос, оставался верен юношеской первой своей любви, жил в своем доме, возведенном на радость, но радости не изведавшим, одиноким отшельником.
Поначалу соседи навещали его, подсылали молодых помощниц по дому, юношей с припасами для застолья, хаживали к нему и люди постарше с добрыми советами и доверительными беседами, но Хенрик оставался нем и глух ко всем своим гостям. Люди оставили его и смирились с его противоестественным одиночеством, уважая его причину. Только иногда Хенрик принимал у себя в доме одиноких странников, довольно частыми гостями, особенно в холодные зимние месяцы, у него были волхв или Артемисий, иногда порознь, а иногда и вместе. Посередине этого виноградника и располагался шалаш их высочеств, которых старина Хенрик охотно приютил бы в своем доме, но им милее был рай в шалаше.
- Он что, пытает мою сестру? – свистящим шёпотом спросил король у своего спутника, останавливая коня в трех шагах от шалаша.
- Т-с-с, ваше величество, - укоризненно покачал головой Рик.
Он кашлянул, но милые в шалаше его не услышали, так же как не слышали они и гневного шепота короля.
- Дик! Я прошу тебя! – донесся из шалаша высокий голосок Мирабель.
- Скажешь правду? – отозвался Дик, утрированно грозно.
- Никогда! – заверила его Мирабель, – В таком не признается ни одна дама!