Я посмотрела на часы. Времени осталось совсем немного, около часа. Нужно было собираться. Куда бы мы ни поехали, джинсы подойдут везде. Я надела черные расклешенные к низу брюки и белую ажурную трикотажную кофточку с рукавом три четверти. Довершили образ золотые листики на черном кожаном шнурке. Я небрежно забрала латунной заколкой волосы в беспорядочную высокую прическу, губы подкрасила яркой красной помадой. И раздался звонок.
Мы поехали в какой-то клуб. По дороге Люба болтала о всякой ерунде. А я признаться, была рада послушать всю эту галиматью, отвлечься от своих невеселых мыслей. Когда мы подъехали к клубу, то на улице было уже хоть глаз выколи. А ведь еще и девяти нет.
Мы вошли в полутьму небольшого зала. Он был почти пуст. За несколькими столиками сидели одиночные посетители. Мы отправились сразу к стойке бара.
- - Два мартини, - сказала бармену Люба и подмигнула мальчишке. Тот не растерялся и стал демонстрировать такие чудеса виртуозности обращения с бокалами и бутылками, что у меня зарябило в глазах. Я повернулась к Любе и устало произнесла:
- - Я же не пью, ты знаешь.
- - Знаю, - кивнула Люба. - И апельсиновый сок, - добавила она, обращаясь к мальчишке-бармену. Тот кивнул в ответ.
- - Зря ты не даешь себе расслабиться, - наставительно заметила Люба.
- - Меня это не расслабляет, а лишь усугубит состояние.
- - Ой, хватит уже занудной твоей научной терминологии, Лиза, - сморщила она свой аккуратный прямой носик.
- - Хорошо, - согласилась я. - тогда просто не хочу.
- - И то лучше, - с этими словами она опрокинула в себя бокал мартини.
Мы сидели и просто болтали, вспоминали общих знакомых, Любины праздники и концерты. Организовывать их и была ее работа. Пока мы предавались воспоминаниям, народу в зале значительно прибавилось, музыка стала громче, а на танцполе появились желающие потанцевать.
- - Ну что? - многозначительно поинтересовалась Люба. - Надеюсь танцевать ты не разучилась на своей психологической вахте?
- - Нет, - рассмеялась я и спрыгнула с высокого барного стула.
Мне было уже весело и хорошо. Музыка гремела, вытесняя последние мрачные мысли. Теперь они были легкие, как перышко, размытые. Во мне были лишь очертания чего-то очень хорошего и приятного. Нас с Любой пригласили танцевать пара молодых людей, но подруга многозначительно намекнула им, что мы предпочитаем пока оставаться без партнеров. А мне сказала, что это не наш вариант, и мы с ней найдем кого-нибудь поинтереснее.
Не знаю, сколько прошло времени, только в середине одного из танцев Люба вдруг воскликнула:
- - И Николаша здесь!
- - Какой Николаша? - игриво поинтересовалась я.
- - Да вон он стоит, - махнула рукой Люба, - около стены. Ого! Сам Строгов здесь, - протянула она.
- - Кто? - испуганно спросила я.
- - Строгов, - откликнулась Люба, - высматривая кого-то в толпе. - А ты его знаешь, что ли? - она с интересом посмотрела на меня.
- - В некотором роде, - проворчала я. Хорошее настроение таяло на глазах. Я посмотрела в сторону, куда показывала мне Люба. Ближе ко входу, около стены, откуда начиналась лестница, спускающаяся на танцпол и в бар, стоял Герман Эдуардович. Он разговаривал со светловолосым молодым человеком, который был полной его противоположностью. Он был улыбчив, смеялся. Лицо открытое, в глазах поблескивали озорные искорки. Его задор ощущался на расстоянии, а жизнелюбие сквозило в каждом движении. Мне показался он добродушным и веселым. Рядом с ним серьезный Строгов выглядел как-то устрашающе. Одет он был неброско, в черные брюки и белую рубашку.
- - Даже цветовая гамма у нас с вами совпадает, Герман Эдуардович, - тихо пробормотала я себе под нос.
- - Ну что, - прокричала сквозь гремящую музыку Люба, - пойдем поздороваемся?
- - Ни за что, - отрезала я. Люба не стала вникать, почему я так резко отказалась подойти к знакомому мне человеку. Она пожала плечами и не очень твердой походкой отправилась в сторону Строгова и своего Николаши.