Глава 5.
Всю неделю я была страшно занята. Самойлова загрузила меня работой на полную катушку. Мне пришлось подменить ее на сеансе с девушкой-японкой Каори Миадзаки. В Петербург она приехала с отцом, когда была совсем маленькой. Отец женился здесь на русской женщине. Каори сколько себя помнила слышала только русскую речь. Правда, отец учил ее японскому. Она писала и читала на японском, хорошо разбиралась в культуре страны Восходящего Солнца, но ощущала себя русской. Проблема заключалась в том, что родители ее погибли месяц назад в автомобильной катастрофе. Восемнадцатилетняя Каори осталась одна. Ее брата по отцу забрала бабушка, но для японской девушки не нашлось места в сердце русской пенсионерки. И хотя Каори была обеспечена на много лет вперед, бабушка и слушать ничего не хотела о том, чтобы взять девушку к себе. Брат Каори, Такаши очень тяжело переживал разлуку с сестрой и потерю родителей, но переубедить опекуна изменить свое решение об усыновлении только одного ребенка, никто был не в силах.
Мне пришлось заняться стадиями горевания. Месяц после случившейся трагедии — это очень маленький промежуток времени. По сути, человек находится еще в остром периоде переживания своей утраты. Для некоторых людей переживания вообще только начинаются в это время, потому что к ним приходит осознание потери. Горе расползается и блокирует все психологические ресурсы организма. Так случилось с Каори. Месяц она держалась, а потом, когда у нее забрали Такаши, девушка попыталась покончить с собой. После этой неудачной попытки она и попала к нам на реабилитацию.
Я быстро выяснила, что этот суицид был направлен на то, чтобы привлечь к себе внимание, найти хоть какой-нибудь выход из создавшейся ситуации. В наше время все так заняты, что порой никто не замечает страданий молоденькой одинокой девушки. Каори не собиралась сводить счеты с жизнью. Она очень хотела жить, но не знала, как. Как жить, когда любимые родители больше не смогут надоедать своими напутствиями, наставлениями, которые так недавно раздражали. Хотелось свободы. Но когда она ее получила, то оказалось, что свобода не так привлекательна, как из окон родного дома, в котором жили родители, младший брат — семья.
Эта маленькая и хрупкая девушка заняла все мои мысли. Я отчаянно искала для нее ресурс, который бы помог ей зацепиться за эту жизнь, сделать ее привлекательной и интересной. Я буквально голову сломала. Но ничего почему-то не шло на ум.
Мы с Каори общались уже три дня. Она видимо почувствовала мое сочувствие и попросилась подождать меня, чтобы вместе дойти до метро. Я согласилась, хоть это и противоречило правилам. Но после известного разговора с Самойловой я стала немного иначе относиться к правилам.
Мы вышли из центра на проспект и двинулись в сторону метро.
- - Каори, - осторожно обратилась я к девушке. Она посмотрела на меня с какой-то трепещущей надеждой в глазах. Я смутилась. Она сама должна спасти себя. Но отступать было поздно. - Каори, а подруги у тебя есть, друзья? - спросила я.
- - Есть, - кивнула девушка и стала смотреть себе под ноги.
- - А с ними ты говорила перед тем, как... - я запнулась.
- - Нет, - она энергично замотала головой.
- - Почему? - все еще осторожно спросила я.
Она молчала. Я решила дать ей время подумать. Но она быстро заговорила после совсем короткой паузы.
- - Понимаете, Елизавета Олеговна, я хоть и ощущаю себя русской, но я ведь не русская. Папа много говорил о том, какие в Японии традиции. То, что я сделала — это вполне в духе японской женщины. И эмоции у нас проявлять не принято. Я не могу рассказать о своем горе. Не потому, что не хочу, а просто не могу.
- - Я поняла, - вздохнула я. - Ладно. Но жить ведь дальше нужно, ты понимаешь? - С надеждой спросила я.
Каори кивнула и слегка улыбнулась мне. Это была ее первая улыбка. Поэтому у меня отлегло от сердца. Но ей нужен был сейчас не только психолог. Ей нужен был друг, который бы не задавал вопросов и не оставлял в покое. Причем этот друг не должен быть близким ей человеком. Хорошенькое дело! Где такого взять?
Вдруг рядом с нами с визгом затормозила маленькая машинка. Дверца распахнулась и на тротуар выскочил Урманов.
- - Привет, девчонки! - весело поприветствовал он нас.
- - Здравствуйте Николай, - нехотя произнесла я и покосилась на Каори. Но как ни странно девушка с интересом разглядывала светловолосого и улыбчивого молодого человека. У меня тут же появился план. Возможно, Урманов именно тот человек, который сейчас нужен Каори. Правда придется понадеяться на его порядочность. Я внимательно посмотрела ему в глаза. Он невольно под моим пристальным взглядом удивленно приподнял брови.
- - Хотел вас подвести, - пояснил он. - Не возражаете? - осторожно уточнил Николай.
- - У вас же всего два сидения, - усмехнулась я. - Кого будете подвозить?