За окном однообразно тянулись пустые поля. Кое-где еще осталась неубранной капуста. Подвявшие листья уныло прикрывали обнаженную землю.
Несколько раз начинался мелкий моросящий дождь. Небо словно собиралось заплакать, но каждый раз что-то мешало ему разрыдаться дождем в полную силу. Урманов и Каори тихо переговаривались впереди. Я не вслушивалась в предмет их разговора, но по непринужденному тону и серебристому смеху девушки нетрудно было догадаться, что настроение у обоих просто прекрасное. Я вздохнула и попыталась сбросить с себя это мрачное наваждение.
Машина остановилась. Я и не заметила, что поля сменились частными домами. Это уже не были деревянные загородные дачи с застекленными верандами и изразцовой резьбой. По сторонам гладкой укатанной грунтовой дороги стояли двухэтажные бревенчатые и кирпичные дома. Некоторые были обшиты пластиковым сайдингом. Отдельные дома окружали просто исполинские заборы. Но все-таки большинству людей, по-видимому, не нужно было прятаться, поэтому дворы просматривались сквозь стальную сетку или решетчатый ряд деревянных реек.
Урманов остановил машину около небольшого двухэтажного дома, окруженного зеленой лужайкой. Кое-где на подстриженной ухоженной травке лежали желтые березовые листочки, принесенные ветром. За домом возвышалась стройная сосна.
- Прошу на выход, - весело проговорил Урманов.
- Куда это мы приехали? - с интересом разглядывая дом, спросила я.
- Это дача, - быстро ответил Николай. - Проходи, калитка открыта. Мы с Каори пока вещи заберем из машины.
- Может, вам помочь? - спросила я, разминая затекшие ноги.
- Нет, - отказался Николай, - ты иди в дом. Дверь открыта.
Я пожала плечами и направилась к мощеной дорожке, которая вела от калитки прямо к дому.
Дождь прекратился. Правда в воздухе колыхалась густая влага. Волосы моментально намокли. Я ускорила шаги и быстро подошла к двери. Она действительно оказалась открытой. Я взялась за золотистую металлическую ручку и оказалась в небольшой квадратной прихожей. Слева висело большое зеркало. На меня робко взирало собственное промокшее отражение. Я взъерошила волосы и огляделась. На полу я заметила мягкие уютные тапки. Я быстро скинула ботинки, куртку и потерла руки. Неожиданно что-то затрещало. Я увидела дальше по коридору проход. С любопытством я двинулась осматривать дом. Кроме этого потрескивания больше никаких звуков в доме не было. Я попала в большое помещение. Слева располагалась кухня с огромным холодильником, прямо передо мной была расположена барная стойка, чуть правее стоял большой овальный стол. Я повернулась, чтобы посмотреть, что находится правее. Там был камин, в котором поблескивало неяркое пламя. У камина в широком кресле, положив ноги на пуфик спал Строгов.
Глава 12.
Я замерла всего лишь в паре шагов от спящего Строгова. Его лицо было таким спокойным и безмятежным. Он не улыбался, но умиротворение и покой исходили от него буквально ощутимыми волнами.
Я тихонько подошла к креслу и осторожно присела на подлокотник. Мне вдруг так захотелось дотронуться до его лица. Рука сама взлетела и в пальцах оказалась его непослушная черная прядь, упавшая на лоб. Строгов глубоко вздохнул и открыл глаза.
- Привет, - прошептала я, а руку отдернуть не успела. Она так и осталась, запутавшаяся в черных шелковых волосах. Я хотела убрать ее, но Строгов неожиданно взял мою руку своей и, прижав к своей щеке, закрыл глаза. Всего на мгновение.
- Удачно я проснулся, - проговорил он и снова открыл глаза.
Наши руки распались. Я поднялась с подлокотника. Строгов потянулся и встал, разминая затекшие со сна ноги. Он был одет в синие джинсы и белый толстый свитер, на ногах были смешные мохнатые тапки, ушастые, с вытаращенными глазами. Я хихикнула.
- Что смешного? - спросил он.
- Тапочки, - просто ответила я.