С этими словами он достал портмоне и отсчитал несколько купюр.
- Давайте рассчитаемся. Вы скажете, что выслушали меня и все сказанное между нами останется тайной.
Герман Эдуардович протянул мне деньги.
- Я так не работаю, - твердо сказала я и отступила на шаг.
- Бросьте, - отмахнулся он. - Здесь ваш оклад за месяц.
- Хотите оплатить мои услуги — будьте любезны пройти в кассу и ознакомиться с прейскурантом, - отчеканила я.
- Глупая девочка, - холодно сказал Герман Эдуардович. - Зачем тебе это нужно?
- Мне и вправду ничего от Вас не нужно, - пожала плечами я. - И на «ты» мы не переходили.
- Простите, - вежливо извинился он, хотя в его голосе не было слышно раскаяния. - Мне без разницы. В кассу, так в кассу. В любом случае Вы ничего не расскажете.
- Это верно, - согласилась я. - Но я вынуждена Вам назначить курс бесед. Их 10. Иначе Ваш приход сюда сегодня станет профанацией, и все и так догадаются, что Вы — обманщик. - Я ожидала его реакции.
Он внимательно на меня посмотрел. Потом улыбнулся.
- Хорошо, - быстро согласился он. - Наверное, Вы правы. Через неделю здесь же в это же время.
С этими словами он не прощаясь повернулся и скрылся за дверью. А я осталась стоять посреди кабинета в полном смятении.
Глава 2.
Следующие два дня все мои мысли были заняты встречей с таинственным Германом Эдуардовичем. Зачем такому уверенному в себе молодому человеку, обеспеченному и привлекательному, понадобилось с кем-то поговорить? И еще это означало, что кроме психолога его выслушать некому. А как там насчет друзей?
В общем множество вопросов без ответов. Может, это желание его матери. Такое тоже случается. Часто мамы излишне заботливы. Придумают себе какую-нибудь проблему, касающуюся их детей, и начинают активно заставлять своих чад бороться с ветряными мельницами. При этом несчастный ребенок даже не знает, с чем же сражается. Но разве маме можно возражать?
Мне очень хотелось хоть как-то прояснить ситуацию. Кроме того, я почувствовала, что Элла Станиславовна что-то скрывает. Причем Самойлова наверняка в курсе событий, но по какой-то причине не хочет со мной делиться информацией. Я залезла в архив старых посетителей, пытаясь обнаружить какие-нибудь зацепки: одинаковые фамилии, похожие обращения. Все в пустую. Ни имен, ни схожих проблем я не нашла. Только узнала фамилию Германа Эдуардовича — Строгов. Ни о чем мне не сказала эта фамилия. А с другой стороны, я даже не знала, где искать. Обидно было, что Самойлова не приглашала меня к себе на консультации. Она брала других стажеров, а меня похлопывала по руке и с улыбкой говорила, что я и сама отлично справлюсь.
В день назначенной встречи я собрала свои бумаги больше для придания себе солидности, нежели чем для пользы дела и отправилась в кабинет для приема. Я жутко волновалась. В отличие от Германа Эдуардовича я тотальной уверенностью в себе не отличалась. Наоборот, в своей жизни я многое что подвергала сомнению.
Я любила свою профессию. Но я растеряла многих друзей и знакомых благодаря именно своей приверженности психологии. Причем, я никогда не искала легких путей. Я всегда говорила с людьми прямо, называя вещи своими именами, если они, конечно, меня спрашивали о чем-то. У многих складывается мнение о психологе, как о добром человеке, который сочувствует, утешает, слушает и кивает, потакая и соглашаясь с вашей версией происходящего. Но это вовсе не так. Иногда приходится делать людям очень больно, потому что иной раз нужно сказать человеку, что именно дело всей его жизни привело его к таким негативным последствиям. А кому это понравится? Да никому. Дураков нет. И правильно. Если человек принимает все, что ему говорят, то это тоже наводит на размышления. Поэтому я часто сомневалась, говорить ли кому-нибудь о том, что я вижу на самом деле. Обычно этот разговор был последним. Людям не нравится истина. Я не претендую на то, что считаю себя глашатаем истины. Но настоящие мотивы поступков людей со временем начинаешь видеть очень отчетливо. Но здесь уверенность плохой советчик. Скорее уж лучше доверять своей интуиции.