- Ну, - судорожно сглотнула я, направляясь к двери, - это как раз дело поправимое.
С этими словами я решительно погасила свет.
Глава 23
- Ненавижу такие места, - проворчала я, оглядывая помещение, границы которого терялись в дымном мраке.
- Это твоя была идея - расспросить свидетелей, - напомнил мне Строгов.
- Моя, - кивнула я, - но тебе здесь тоже не нравится, - с удовольствием констатировала я.
- Не буду отрицать, - невозмутимо проронил Гера. - Но я сюда не за удовольствием пришел.
На это мне возразить было нечего. Но место, в которое притащил нас неутомимый Никола, было мне неприятно до крайности. Это был ночной клуб. Собирался здесь специфический контингент. Но Никола, когда узнал, что я решительно настроена поговорить с родственниками пропавших музыкантов, сказал Гере, что нужно действовать через Гришу. Строгов одобрил план, но лицо у него в этот момент не выражало воодушевления. Теперь я начала догадываться почему.
В дымном зале, причем дым был совершенно не от сигарет, а от разных сценических манипуляций, происходящих на сцене, оформленной в стиле кабаре. Приглядевшись к танцующим, я решила уточнить у Геры, куда мы пришли. Он только кивнул и махнул рукой.
Мы стали дальше пробираться мимо сцены к свободному столику, заранее заказанному Урмановым, к которому я сейчас не испытывала никакой симпатии. Самого Николы вместе с Каори не было. Строгов объяснил, что он отправился разыскивать этого самого Гришу. А мы с Герой продолжали поход сквозь разношерстную толпу девиц или не девиц, обмотанных сверкающими шарфами, бижутерией, органзой, сияющей перламутром. Мимо меня на высоте Гериной головы проплывали парики всех расцветок, качались на немыслимых каблуках очаровательные широкоплечие красавицы. Почему-то я чувствовала себя здесь не просто неуютно, а будто испытывала вину, что я не такая же. В одной книге я как-то прочитала, что все-таки это болезнь, когда человек чувствует себя представителем пола противоположного тому, которым является сам. есть мнение, что эту болезнь даже можно вылечить, только вот захотят ли эти люди меняться, есть ли у них потребность изменить что-то в своей жизни?
Мои размышления были прерваны неожиданно воцарившейся тишиной, а в ней раздался скрип стула, любезно отодвигаемого для меня официантом. Я думала, что все сейчас повернутся в сторону источника звука, и уже съежилась, приготовившись премило улыбнуться, но в это время грохнули апплодисменты - так благодарили гренадерских танцоров их тусующиеся собратья.
Я почувствовала, что Гера тянет меня за руку, чтобы я села. Так мы и очутились за столиком у стены, подальше от чужих глаз и ушей.
Гера сказал что-то гарсону, и тот моментально исчез, не выказав никакого удивления, что мы-то, собственно, забыли в этом специфическом заведении.
- Где носит этого разгильдяя Николу? - недовольно пробормотал Строгов. В его позе чувствовалось едва заметное напряжение, а на лице застыла маска, которую я увидела в первый день нашей встречи. Отрешенность, безразличие, надменность - вот что сейчас отражалось на его лице. Со мной-то он уже так не общается, да и с Николой тоже. А когда смотрит на Каори, то в его жестком колючем взгляде появляется едва различимая нежность. А как он смотрит на меня? - Лиза! - я вздрогнула от неожиданности. - Не смотри в одну сторону, - тихо предупредил Гера, - а то тобой уже интересуются, а мне не хотелось бы ...
Но договорить он не успел, как я не успела рассмотреть, чье же внимание привлекла моя скромная персона, потому что рядом со мной на стул свалился Никола, а рядом с ним в пышном платье из органзы с блестками приземлилась воздушная Каори.
- Тебя только за смертью посылать, - проворчал Строгов. - Скоро пришлось бы газету заказывать, чтоб скоротать ожидание.
- Ага! - радостно кивнул Урманов, - "Голубой вестник" называется.
Я прыснула и обратилась к Каори:
- Что это на тебе надето? - поинтересовалась я, разглядывая ее диковинный наряд, напоминающий платье балерины.
- Чтоб не выделялась, - коротко ответил Никола без всякого намека на шутку. - Гриша сейчас придет, - успокоил он Строгова, мрачно взирающего на платье Каори.