- Опасаться надо не его, - заметил Гера, помогая мне выйти из машины, - а того, что он говорит.
- Это еще хуже, - вздохнула я, поскользнулась и упала бы со своих неимоверных каблуков, если бы Гера меня не подхватил.
- Элегантность – не твой конек, - рассмеялся он.
- Может, я пойду? – зло поинтересовалась я. – Проверку не прошла. Посижу лучше дома в домашних тапочках и халате.
- Я думал, что тебе интересно, - пожал плечами Гера.
- Теперь уж точно интересно, - язвительно заметила я, беря его под руку и осторожно отцепляясь от дверцы машины. – Хоть узнать для чего все эти элегантные мучения.
На этом наши прения закончились. Оказывается, мы заехали в мощеный двор. Снега здесь не было, как и льда. Странно, что этот лед обнаружила именно я. А может, это и не лед был, а просто я не устояла на этих каблуках. Плиточная аллея вела прямо к каменному крыльцу. За спиной раздался шум двигателя, и я, обернувшись, заметила, как кто-то поехал ставить машину в гараж.
Гера потянул меня дальше. Мы продолжили путь к дому. Аллея была обсажена туями, заботливо укрытыми на зиму. Вид был поэтому не очень презентабельный. Но перед самым крыльцом, чуть влево, возвышалась чудесная нарядная ель, сверкающая разноцветными лампочками. Что-то щелкнуло, и дом вспыхнул иллюминацией огней. Я даже зажмурилась.
- Гера, Лизочка! – услышала я голос Эллы Станиславовны. – Я так рада! Заходите, на улице морозно, а вы без шапок. Гера, Лиза же замерзнет, с укором и радостью говорила Герина мама.
- Мама, все хорошо. Мы на машине, а не пешком от метро.
- Здравствуйте, Элла Станиславовна! – улыбнулась я.
Мы вошли в большой холл, в котором не было потолка. Стены уходили ввысь и заканчивались стеклянными панелями, создавая ощущение воздушности. В холле было так много свежего воздуха, что у меня сложилось впечатление, что холл не отапливается. Но я ошиблась. Правая стена издавала гул – это шумел камин. Очень уютный. Я так удивилась, что оставив Герину руку, направилась к камину и у жаропрочного стекла протянула руки к пляшущему на ним пламени в каком-то детском восторге.
- Позвольте помочь Вам, - раздался за спиной голос, который отвлек меня от созерцания огня. Я с сожалением отвернулась от камина и обнаружила за спиной Гериного отца.
- Здравствуйте, Эдуард Владимирович, - пробормотала я, продолжая улыбаться огню.
- Добрый вечер, - улыбнулся он дежурной улыбкой. – Что Вас так привлекло в обычном камине? – с деланной небрежностью спросил он.
- Огонь! – в восторге ответила я, разрешая ему помочь мне освободиться от манто. – Огонь завораживает. Я люблю на него смотреть и размышлять.
Герин отец посмотрел на меня с недоверием. А я и сама не ожидала от себя подобной тирады в его присутствии.
- Папа, Лизе нужно переодеть туфли, - устремился мне на помощь Строгов.
- Да-да, конечно, - Эдуард Владимирович отошел с моим меховым манто к шкафу.
Избавившись от неудобных сапог, я вздохнула свободнее. Туфли тоже зажали ногу как в тисках, но по крайней мере в них я не боялась упасть.
Мы прошли в гостиную, которая была смежной с холлом. Здесь было тепло и уютно. Тоже горел камин, только он не гудел, а издавал приятное потрескивание, напоминая о том, что на улице холодно, а дома тепло. Мне сразу захотелось усесться на ковер, завернуться в плед и смотреть на огонь, мерцающий в полумраке. Но тут зажегся свет, и я увидела большой стол, заставленный множеством блюд. В углу, перед застекленной террасой, выходившей на улицу, стояла роскошная пышная елка, украшенная красными и золотыми игрушками, подсвеченными серебристыми огоньками гирлянды. Елка была несколько официальной, но очень красивой. На каминной полке расположилась традиционная горка свечек, причем настоящих, а не их электрическое подобие.
- Как красиво, - восхитилась я, подходя к камину и любуясь подрагивающим пламенем.
- Это Эдик привез. У нас продаются только электрические. Подсвечник сделан на заказ, - пояснила Элла Эдуардовна.
Тут я обратила внимание, что подсвечник действительно выполнен в необычной манере. Металлические кованые завитушки напоминали снежные заносы, будто это снежный нанос, обработанный ветром.
- Элла, мы будем садиться или ты покажешь свой сад? – традиционным тоном осведомился Эдуард Владимирович у жены.