Эти измерения можно сравнить с полями. Например, магнитное и электрическое поле. Они невидимы, но их влияние на человека, его организм весьма значительно.
Человек живет в этом мире. Он изучает его, пытается понять и постичь. Соседствуя со злом, человек постепенно вывел для себя нормы морали и нравственности. Чем измеряется это поле? Мне кажется силой влияния на человека. Если на человека оказывают большое влияние позитивные поля, то и человек рождает позитивные светлые мысли и желания, реализующиеся в прекрасные материальные проекты. Значит, общаясь друг с другом людям необходимо прежде всего спрашивать себя: «В каком измерении я нахожусь и какое поле на меня влияет?» И тогда очень просто будут рождаться самые удивительные и добрые мысли, превращающие человеческое бытие в самый настоящий праздник добра.
За моей спиной зажегся слайд смеющегося ребенка, который в руках держал пластилинового зайца, который на зайца смахивал с трудом. Но ребенок был доволен. И неважно, что заяц был оранжевый.
Под растерянные вежливые аплодисменты я удалилась со сцены. Меня тут же схватили руки Самойловой. Она улыбалась как-то вымученно. Но говорила, что у меня получился прекрасный доклад, что тема раскрыта. Только конкретно, что я раскрыла, она так и не сказала.
На душе у меня сделалось пусто. Я оглядывалась по сторонам. Но люди почему-то сталкиваясь со мной взглядом, старались быстро отвести глаза и смотрели в сторону.
Глава 33
- Как твой доклад? – спросила Каори, отпивая из маленькой чашки ароматный кофе. Мы сидели в кафе на Староневском. За окном шел мокрый снег. Февраль близился к концу. Но зима не желала уходить. Весна в Петербурге всегда наступала трудно и долго. Она будто раздумывала – прийти или еще подождать. И хотя все ее ждали с нетерпением, весна все-таки напоминала молоденькую капризную девушку, которая никак не могла разобраться, чего же она на самом деле хочет.
- Даже не знаю, что сказать, - задумчиво глядя в окно, проговорила я.
- Но ведь тебе хлопали? – забеспокоилась Каори.
- Да разве в аплодисментах дело? – спросила я и ковырнула ложечкой фисташковое мороженое. – Тишина после доклада, - вздохнула я. – Даже Самойлова, мой руководитель, ничего не сказала.
- Не ругает – и ладно, - примирительно подвела итог Каори.
- Не ругает, - задумчиво повторила я.
- А Гера что говорит? – Каори явно пыталась меня разговорить.
- Гера уехал на следующий день, - я снова вздохнула и улыбнулась, стряхивая с себя оцепенение последних дней. – Ему срочно нужно было вылететь в Японию.
- Да, Никола сказал мне, что это по моим делам. Не понимаю, что они так переживают?
- Каори, - укоризненно обратилась я к ней, - твой отец был богатым человеком. Необходимо все грамотно оформить. Чем ты занималась весь этот год?
- Ну-у-у, - протянула Каори, пожимая плечами, - встречалась с Николой, - беспечно улыбнулась она.
- Но ведь нужно же учиться, - с нажимом сказала я. – Ты же училась где-нибудь? – неуверенно спросила я, неожиданно осознав, что совершенно ничего не знаю о профессиональной стороне жизни Каори.
- Я закончила художественную школу и собиралась стать художницей, - просто ответила Каори с грустной улыбкой. – Папа считал мою затею совершенно непрактичной, а мама наоборот поощряла мое увлечение творчеством. Я ходила на подготовительные курсы в академию Штиглица.
- А потом? – тихо спросила я.
- А потом мне было уже не до учебы, - Каори стала серьезной. – Никола тоже говорит, что мне нужно учиться. Я оформляла зал для одного мероприятия, которое он проводил. Так вот он настаивает на том, что мне нужно учиться на дизайнера, - она вздохнула и посмотрела на меня, ожидая дальнейших вопросов.
- А сама ты чего хочешь? – задала я ожидаемый ею вопрос.
Каори задумалась. Она взяла с тарелки пирожное, откусила кусочек эклера и зажмурилась от удовольствия.
- Вкусно как, - мечтательно протянула она, облизываясь. Потом быстро доела эклер и вытерла пальцы салфеткой. – Вообще-то, я отчасти согласна с Николой. Мое желание стать художником теперь мне кажется несколько утопичным.
- Почему? – удивилась я.