Ландшафт за окнами все время менялся. Все больше попадались кипарисы, вздымавшие свои вершины ввысь. Они будто тянулись к небу всем своим существом, отчетливо выделяясь темной зеленью ветвей на фоне прозрачной небесной голубизны и голых деревьев, окруженных свето-зеленым маревом распускающейся листвы. Через приоткрытые окна в салон просачивался воздух, насыщенный терпким запахом моря и тропиков. Такой запах я впервые почувствовала в тропической оранжерее ботанического сада. Сейчас он был едва уловим. Его веские ноты как бы пронизывали легкий весенний запах распускающейся листвы.
Мы с Каори только успевали вертеть головой. Мы въехали в Ялту, проехали Никитский ботанический сад и свернули к набережной. Я вспомнила один случай, когда столкнулась с необычными дорогами в этом городе. Мы с подругой поехали в гости к ее родственникам. Вез нас ее отец на жутком тряском УАЗике. Каждый раз, как мы подскакивали на дорожных неровностях, я упрямо стукалась головой о железную скобу, на которую был натянут брезентовый верх машины. Но апофеозом поездки был въезд во двор. Дорога шла резко под гору и обрывалась двумя поворотами в противоположные стороны. А перед изумленным взором пассажиров уплывал вправо или влево многоэтажный дом. Зажмуриться я тогда не успела. Думала так и размажет меня по бетонной стене.
Я поежилась от неприятных воспоминаний и стала смотреть в окно. Вдруг я увидела рекламную тумбу с афишей, а на афише – Люба.
- Стойте, Павел Иванович! – завопила я и бросилась к двери.
- Лиза, ты что? – воскликнул Строгов, пытаясь меня удержать. – Павел Иванович, тормози.
Машина остановилась, и я выскочила из микроавтобуса. До рекламной афиши было несколько шагов, которые я буквально пролетела.
На афише действительно была моя Люба. Только она была невероятно счастливой и обворожительно красивой, заманчивой и привлекательной. Черные волосы уложены локонами в стиле двадцатых годов. Задорный взгляд подчеркивают пушистые ресницы. Улыбка игривая и искренняя. Позади нее стояли мужчины мне совершенно незнакомые, кто с гитарой, кто опирался на клавишные, сзади фоном стояла стойка ударных.
- Герыч, ты это видел? – раздался сиплый голос Николы.
- Похоже, мы их нашли, - холодно обронил Строгов.
Я резко повернулась и уставилась на Строгова и Урманова. Их взгляды все еще были прикованы к лицам на афише.
- Может, объяснитесь? – нетерпеливо спросила я. – Кого это мы тут нашли?
- С гитарой – Юрасов. На клавишах – Мельников, - быстро сказал Никола и посмотрел на Геру. Тот в свою очередь схватил меня за руку и направился к машине.
Это были те самые пропавшие музыканты, о которых нам говорил Гриша.
Мы быстро выехали из Ялты, пробираясь по узким улочкам с неожиданными резкими поворотами, то резко спускающимися вниз, то также неожиданно поднимающимися. В машине царило молчание. Я не знала можно ли говорить о нашем открытии при Павле Ивановиче, а Урманов и Гера смотрели в окно с каким-то сосредоточенным спокойствием.
- Ласточкино гнездо, - сказал Гера, протягивая руку и указывая на раскинувшийся простор за окнами.
Там, на фоне прозрачно-голубого неба, на скале прилепился причудливый замок. Он словно парил в воздухе над морем. Каори издала возглас, полный удивления и восторга.
- Какая красота!
Да, это было очень красиво. Корона замка величаво и воздушно венчала его башенку. Ощущалась незримая легкость, невесомость в самой мысли выстроить здесь это необычное строение.
- Теперь, Павел Иванович максимально быстро нам нужно попасть в Севастополь.
- Как договаривались? – уточнил он.
- Да. Отель «Аквамарин», - кивнул Строгов.
Глава 35
Мы подъехали к отелю часам к одиннадцати. Я уже ничего не разбирала. Я только жутко хотела спать. Ощущала выжатой себя как лимон. Каори под конец заснула в объятьях Урманова, который безудержно и протяжно зевал. Только Строгов сохранял вид человека, которому спать вовсе не хочется. Его серьезное выражение лица говорило мне о том, что он напряженно о чем-то думает.
- Лиза, позвони Любе, - обратился он ко мне с просьбой, как только мы вышли из машины.