- Мне нужно было как-то с тобой познакомиться, не вызывая подозрений, - подтвердил Строгов.
- Твоя мама все знала? – уточнила я. Голос звучал глухо, дыхание прерывалось.
- Да, - кивнул Строгов. – Она просила тебя не обижать, потому что ты хорошая девочка, - добавил он, и голос его чуть заметно дрогнул. Чуть заметно. А я была разбита, уничтожена.
Я сглотнула тугой комок, который совершенно не хотел проглатываться. Все молчали. Наверное, чего-то ждали. Чего? Я поозиралась по сторонам, а потом спросила:
- Роберт, у Вас найдется чистый лист бумаги?
Он кивнул и вышел из зала.
- Лиза … - начала Каори, но я не дала ей закончить.
- Я не хочу ничего слушать! – крикнула я. Люба вздрогнула, Урманов отвернулся. Я стукнула кулаком по столу. Руке стало больно. Вернулся Роберт и положил передо мной чистый лист и ручку. Я быстро написала заявление об уходе с работы.
- Надеюсь, проблем не будет, - прошептала я, пододвигая бумагу Строгову.
- Нет, - тихо произнес он, не глядя на меня.
Я поднялась и молча пошла к двери.
- Лиза! – крикнула Люба. В ее голосе было столько отчаяния. Но я ждала не ее голос. А Строгов молчал. Я остановилась, чувствуя спиной их взгляды. И только одного взгляда я не почувствовала. Связь, что образовалась между мной и Строговым, вдруг чудесным образом исчезла. Я ничего не чувствовала, кроме боли разочарования. Я толкнула рукой дверь и вышла.
- Почему ты ее не остановил? – спросил Роберт.
- Это бессмысленно, - равнодушно ответил Строгов.
Горло сдавило спазмом, и я бросилась бежать.
Глава 40
Я стояла у окна с чашкой кофе. За окном бушевала весна. Конец апреля вспенился цветением вишни. Листочки еще не успели распуститься, а деревья стояли будто в снегу, в белых нежных цветах. Березки окутывало светло-зеленое туманное облако распускающихся почек. На улице было тепло, как летом. Люди разделись до футболок и довольные подставляли солнышку лица, руки, спины, истосковавшись по его жгучим лучам.
Мне тоже хотелось выйти на улицу и насладиться неожиданным теплом. Мои мысли перенесли меня в сад у дома родителей Строгова. Интересно, как там летом? Наверное, много зелени, цветов. Все благоухает. В воздухе ощущается неуловимый аромат северного моря. Мне очень хотелось его увидеть. Я очень скучала. Но я не знала, как он воспримет мою попытку возобновить отношения. Мы расстались больше месяца назад и с тех пор не виделись. Медленно и нехотя я снова вспомнила наш последний разговор.
Я бежала очень быстро по коридорам клуба Роберта. Потом я мчалась по улице, пока не начала задыхаться. Я давилась своей обидой, слезами, ощущением предательства. Внутри я понимала, что нужно успокоиться. Но на деле я не могла этого сделать. Все во мне кричало. Внутри рвалось что-то прочное. Я остановилась и зарыдала, но облегчения мне это не принесло. Тогда я усилием воли заставила себя дышать ровно. Опустошение – вот, что я испытывала тогда.
В отель я вошла относительно успокоившись. Я поднялась в номер и быстро собрала вещи. Было поздно, за полночь, а уехать мне нужно было сейчас, срочно. Мне нужно было подумать, побыть одной, привести мысли в порядок. Я спустилась вниз с сумкой и в задумчивости направилась к ресепшен.
- Мне нужно в аэропорт, - сказала я тихо.
- Девушка, ночь на дворе, - слегка улыбнувшись сказал молодой человек. – Может до утра подождете? – предложил он. В его взгляде читалось едва уловимое сочувствие. Наверное, по состоянию моего лица он понял, что я плакала.
- Нет, мне нужно срочно, - упрямо повторила я, пересчитывая в уме все свои финансовые возможности.
- Тогда могу предложить такси до автовокзала, - перешел на деловой тон молодой человек.
- Стойте, - меня осенила внезапная мысль. – Мы приехали на своей машине. Машина Строгова! – воскликнула я.
- Германа Эдуардовича, - подхватил молодой человек. – Конечно, я могу связаться с водителем, - быстро предложил он. Я кивнула, облизав пересохшие губы.
Пока Павел Иванович собирался и спускался вниз, я пошла в бар и взяла бутылку минеральной воды. Ждать было сложно. Хотелось быстрее покинуть ненавистное место, где разрушились все мои надежды, мое будущее.