- Наталья Викторовна, я не могу работать во лжи, - эти слова выскочили помимо моей воли. Но я не могла забыть, что мой кумир участвовала в обмане.
- В чем же я Вас обманула? – прищурилась Самойлова.
- Вы не сказали мне, что Строгов не клиент, а владелец консультации, - устало произнесла я, хотя сердце колотилось и я уже не была так уж уверена в своей правоте. Еще мне мешало ощущение, что она считывает все мои реакции. Это отвлекало и заставляло думать не о теме разговора, а как максимально не выдать своих истинных чувств, которыми мне пока ни с кем не хотелось делиться.
- А что, владельцу не может понадобиться помощь психолога? – с наигранным недоумением поинтересовалась Наталья Викторовна.
- Вы ведь знаете, почему я не хочу больше здесь работать, - с нажимом произнесла я, начиная сердиться.
- Понятия не имею, - воскликнула Самойлова, всплеснув руками.
- Я здесь не на психологической консультации, - сквозь зубы выдавила я и поднялась, чтобы уйти. На душе было гадко.
- Ладно, Лиза, - вдруг спохватилась Наталья Викторовна и, вскочив из-за стола, направилась ко мне. – Послушайте, ну всякое бывает. Все эти недомолвки … Из них состоит вся жизнь.
- Я не хочу, - покачала головой я, - не хочу, чтобы моя жизнь строилась на лжи и недоверии. Как я могу помочь клиенту, человеку, если сама вынуждена притворяться?
- Вы слишком категоричны, - заметила Самойлова. Тон ее изменился и стал более отстраненным.
- Возможно, - согласилась я. – Но психология не наука о виртуозном вранье.
- Вы забываетесь, - повысила голос Наталья Викторовна. Становилось понятно, что разговор ей неприятен был с самого начала.
- Простите, - я искренне отступила. – Мне жаль, что так произошло. Но я не могу теперь работать по специальности. Я разочарована.
- Вас слишком легко разочаровать, - холодно заметила Самойлова.
- Да, наверное, - прошептала я.
- Лиза, Вы ведь ни в чем не уверены, - уже мягче произнесла она.
- Вы правы, - согласилась я. – Но я не хочу менять свое решение. Я здесь больше не работаю.
- Тогда я Вас больше не задерживаю, - сказала Наталья Викторовна. – Мне жаль, что Вы так уходите, с обидой. Если бы Вы остались, можно было бы разобрать ситуацию и, возможно, она бы не показалась Вам такой неправильной.
- Может быть, - сказала я, глядя ей в глаза, - а, может быть, и нет. Я не хочу себя препарировать, Наталья Викторовна. Я хочу жить.
- Удачи, Вам, Лиза, - вежливо и отстраненно сказала Самойлова.
- До свидания.
Так мы и расстались. Но мне некогда было горевать. Сразу после встречи я поехала в аэропорт встречать родителей и брата. Они возвращались из Германии. Папин контракт с немецкой фирмой закончился и, продлевать его он не стал. Я очень обрадовалась, когда мама позвонила и сообщила мне об их приезде. Она меня буквально вытащила из ступора, в котором я вернулась из Крыма. Я обрадовалась Ромке. Он вырос, стал взрослее, рассудительнее. Правда свою коляску он так и не покинул …
Мои размышления прервал телефонный звонок.
- Лиза, привет! – в трубке раздался радостный возглас Каори.
- Каори, так рада тебя слышать, - обрадовалась я.
- Если я сейчас привезу платье померить, ты как? – спросила она.
- Вообще-то я работаю, - неуверенно замялась я.
- Работаешь? Дома? – удивилась Каори и, не дожидаясь ответа, продолжила, - Я тебя совсем ненадолго задержу. И не виделись давно.
- Приезжай, - выдохнула я.
Глава 41
Каори влетела в мою квартиру минут через двадцать. Она была раскрасневшаяся, свежая, летящая. Волосы разметались по плечам, движения легкие, быстрые и стремительные. Совсем на нее не похоже. Мне всегда казалось, что она немного медлительна и мечтательна, будто в облаках летает. Мы не виделись пару недель. Она тогда приезжала выяснить фасон моего платья свидетельницы на свадьбе. Я отнекивалась и пыталась проявить самостоятельность, но Каори неожиданно проявила непреклонность в характере. Тогда же я узнала, что свидетелем жениха будет, естественно, Строгов. Каори сообщила мне об этом немного натянуто. Но я решила, что не хочу портить праздник замечательным людям. А потом, со Строговым рано или поздно придется встретиться и разговаривать. Поэтому я не выказала особого удивления, но и не расстроилась, как, может быть, ожидала Каори.