- Да, - кивнул я, - думал. В июне у тебя переводные экзамены. А на июль-август я бы тебя с Софьей на море отправил, куда-нибудь в Крым.
Глаза у Мелкой радостно распахнулись.
- Ух! - она засияла восторженной улыбкой, а потом легла обратно, устроив голову на сгибе локтя, - как здорово! Я на море никогда не была...
- Хочешь, значит поедешь, - невольно заулыбался и я.
- А ты? Ты с нами? Или...?
Я оторвался от массажа и задумчиво почесал затылок.
- Ну, я же олимпиаду выиграл. В июне буду здесь, а вот июль выпадет - сборы, потом Лондон... А вот август я рассчитывал провести вместе.
- Ура! - свободная стопа Мелкой радостно замолотила воздух. Потом я расслышал негромкое: - теперь буду мечтать.
Где-то за моей спиной послышался хлопок двери, шлепанье босых ног, и в комнату зашла Кузя, уже успевшая переодеться обратно в школьную форму.
- Чем это вы тут занимаетесь? - спросила она с подозрением и подошла поближе, разглядывая. - О! Это все меняет, - воскликнула обрадованно.
- В смысле? - обернулся я на нее.
- Кто крайний? - заозиралась она.
- Да нет, ты не так поняла, - сказал я, - у Томки судорога была. Прошло? - наклонился я к Мелкой.
- Ага! - подскочила та. Блеснула улыбкой, бросила "я в душ" и ускакала.
Я зашевелился, собираясь вставать, но не успел.
- Да нет, - сказала Кузя, придержав меня за плечо, - это ты не так понял.
Сказав это, она рыбкой нырнула мимо меня на диван. Торопливо умостила на меня стопы, провела руками, поправляя сзади юбку и сказала умирающим голосом:
- Андрей, мне та-а-к плохо... Помоги, будь товарищем, а?
- Что, заездил девочку? - усмехнулся я, разглядывая розовые аккуратные пальчики.
Кузя приподнялась на локте, повернула голову и с интересом покосилась назад, на меня. Потом довольно воскликнула:
- Эврика! - и с энтузиазмом ткнулась лбом в подушку, - это ты хорошо и вовремя сказал, - а потом заканючила, требовательно помахивая узкими стопами прямо перед моим лицом: - Ну, давай, Дюш, не вредничай.
Тут я понял, что в такой ситуации человек слаб, очень слаб, особенно если он - мужчина.
- Что "эврика"! - поинтересовался, сдаваясь, и осторожно, будто опасаясь укуса, взялся за стопу.
Наташа вздрогнула, словно по ней пропустили ток, и забыла дышать.
- Щекотать не буду, - успокоил ее я.
- Ага, - невнятно пробормотала она, расслабляясь.
Второй рукой я взялся за лодыжку и начал медленно вращать стопу.
- Так что за "эврика"?
- Ты! - Кузя, выбросила руку и не глядя ткнула в мою сторону указательным пальцем, - ты навел меня на мысль с еще одни вариантом мсти.
- О, женщины... - вздохнул я, - кто о чем... Между прочим, Тыблоко - далеко не самое плохое, что могло бы быть в нашей жизни.
- Знаю, - откликнулась Кузя разморенным голосом, - классная тетка. Но спуску ей давать нельзя.
Я насмешливо фыркнул и перешел к вращению стопы в другую сторону. Смотреть при этом старался напротив, на книжные полки в шкафу, заставляя себя читать названия на корешках. Приходилось задирать голову - глаза своевольничали, желая получше рассмотреть трогательно беззащитные девичьи подколенные ямки.
- А наивного ребенка ты зачем пугала? - спросил я.
- Да не трогала я твою Мелкую! - Кузя удивленно приподняла голову.
- Я не о ней, - строго сказал я.
- А-а-а... - протянула Наташа после некоторых раздумий, - поняла. Оно само.
- Само... - проворчал, перейдя к растиранию основания пальцев, - а вот спросила бы Томка, за что тебе наказание, что бы пела? Или меня бы потом спросила о том же...
- А ты что, ей не рассказывал? - неподдельно изумилась Кузя.
- Представь себе.
- П-ф-ф... Я была уверена... - в голосе у Наташи появились виноватые нотки. - Надо же... Удивил.
Она вывернула голову, словно пытаясь разглядеть себя между лопаток, и покосилась на меня.
- Самоуверенность - это основная угроза для тебя, - наставительно сказал я и начал сгибать ей пальцы то в одну и другую сторону.
- Соколов, - мелко захихикала она в ответ и уронила в изнеможении голову, - ты куда-то не туда смотришь. У тебя на потолке фресок нет.
Я молча похлопал ей по стопе, еще чуть потеребил из стороны в сторону и взялся за вторую. Потом попросил:
- Не дразни Томку. Она пока за себя на должном уровне постоять не может.
- Ох... - тяжело выдохнула Кузя, - да больно смотреть, как ты с ней мучаешься. Скорее бы уж натютёшкался... Ты мне, Соколов, между прочим, благодарен должен быть: я ее на нужные мысли навожу. А то так до выпускного и будешь ждать.
Я аж замер, пораженный.
- А, так это была благотворительность... - протянул язвительно и осуждающе покачал головой. - Не надо, само вызреет.