"Как в хоррор-муви", - невольно поежилась Мэри и заозиралась с опаской. - "Хотя, собственно, почему "как"? Сейчас опять примемся собирать черепа как грибы".
Она не знала, сколько убитых тут людей уже никогда не встанут из тяжелых пластов топкой глины. Но после сегодняшнего рассказа Андрея догадывалась, что их много, очень много. Может быть, ей вообще не дано представить сколько, и от этого становилось еще страшнее и неуютнее.
Теперь ее даже смущали аккуратные и ухоженные мемориалы родной страны. А ведь русские, такое впечатление, даже гордятся этой своей неприбранностью и неухоженностью, своими ужасными потерями в прошлом.
Отсюда, из этого леса, крайне неуместной казалась та просьба, исполнить которую она необдуманно подрядилась. Нет, серьезно, вот чем она думала, принимая условия своего нелюбимого государства?!
Не оправдались и настойчивые предупреждения консульских о провокациях и вербовке со стороны зловещего КГБ, и не только у нее - коллеги при встречах лишь пожимали плечами. Никто не пытался продать что-нибудь запрещенное или навязать знакомство и залезть в душу. Даже Светка-Чернобурка стала подругой не сразу, и первоначальный ледок в отношениях Мэри приходилось проламывать самой.
И как же ей, Мэри, повезло, что не пришлось предавать! Никто в ее школе не подошел ни под один перечисленный ЦРУшниками особый признак! От этого она испытывала крайнюю степень облегчения. А ведь, кого ни возьми, что откликающегося на смешную кличку Пашу, что стеснительного до крайности интеллигентного мальчика-армянина или вот этого удивительного Соколова, что походя закручивает вокруг себя и людей, и события - по отношению к каждому из них это было бы предательством. Сейчас, в этом влажном и темном лесу она это отчетливо понимала. И пусть такого не случилось, но само то, что она, Мэри, так легко на такое согласилась, вгоняло ее в стыд.
"Нет", - мотнула она головой, - "из этого надо вынести урок: пусть лучше мною остается недовольно государство, чем я сама. Выбор прост - надо только не забывать, что он есть. Всегда есть".
Отряд тем временем вышел к неширокому лесному ручью и двинулся вверх по его течению. В медленных струях постепенно спадающей талой воды еще болталась какая-то сомнительная черно-ржавая слизь. В русле чуть заметно проблескивали рыжие хлопья с жесткими фестонами по краям. Местами они выползали на берег, превращаясь в останки убийственно-хищных металлических конструкций.
Наконец, отряд свернул левее и почти сразу вышел к знакомому уже месту - лесному озерцу метров в десять диаметром, удивительно правильной круглой формы. На берегу лежал опрокинутый десятилетия назад ржавый патронный короб к советскому пулемету.
Мэри взглянула сквозь прозрачную воду на дно этой старой воронки и вздрогнула: там темнели, уходя вглубь, солдатские сапоги. Разгулявшееся воображение дорисовало остальное, и пришлось кусать губы, чтобы не закричать на весь лес от охватившего ее ужаса: смерть, хорошо здесь погулявшая, не ушла, а лишь притаилась.
На поляне за этим озером Андрей, шедший первым, наконец остановился. Достал карту, компас и принялся что-то прикидывать.
- Так, - взмахнул рукой, указывая фронт, - отряд, в шеренгу становись.
Мэри заняла привычное место на левом фланге.
- Начну с главного, - начал Соколов веско и обвел строй неожиданно жестким для подростка взглядом. - Остался один сегодняшний выход, и мы завершаем экспедицию. Она прошла хорошо, и не потому, что мы многое нашли. Мы все живы, мы все целы - вот это самое важное. Так оно и должно остаться.
Директриса и военрук, стоявшие за его спиной, одновременно кивнули.
- Напоминал, напоминаю и буду напоминать: ничего с земли не поднимать. Вообще ни-че-го. Показалось, что нашли что-то интересное - зовем нашего взрывотехника, - Андрей повел подбородком на усатого прапорщика с миноискателем, - Вячеслав Иванович проверяет, дает добро, и только после этого, но никак не раньше, начинаем трогать находки руками - и только под его присмотром. Говорил и еще раз повторяю: это не место для игр. Здесь умирали. Здесь можно умереть и сейчас.
Андрей взглянул на часы и продолжил:
- Время - девять пятнадцать. На поиск у нас четыре часа. Потом обед, подготовка к завтрашнему свертыванию лагеря и захоронению останков. Паша, ты - левый фланг. Идешь вон от того выворотня, азимут - триста десять. Сёма, твой фланг - правый, от тех трех берез. Азимут тот же. Фронт - шестьдесят метров, между собой держим дистанцию в три-пять метров. Идем медленно, никуда не торопимся, смотрим внимательно. Доходим до вырубки, там привал, потом прочесываем участок в обратном направлении. Вопросы? Нет? Отлично, по местам и за работу.