До Константинополя ее звали Анастасией, и жила она с отцом, матерью и тремя братьями в оживленном городке Хора на острове Тинос. Торговый городок был процветающим, Анастасия любила его мощеные улочки, шумный и многолюдный порт, переходящий в базар (на острове круглый год шла бойкая торговля сырами и мясом, винами и копченостями, шелками, специями и знаменитым тиносскими гранитом, зеленым и белым мрамором). Так случилось, что именно порт, в котором маленькая Настя проводила так много времени, знала каждый камень и каждую торговку фаршированными мидиями, стал ловушкой для 12-летней девочки. Зашедшие в порт османские корабли вероломно похитили средь бела дня несколько девушек, в их числе оказалась и Настя.
Дальше все было как в тяжком бесконечном сне: корабельная качка в сыром, остро и неприятно пахнущем трюме, шумный и хаотичный константинопольский порт, тысячи любопытных и равнодушных глаз на гигантском невольничьем рынке Эсирпазары… Анастасия случайно попалась на глаза пожилому Аллятин-бею, мелкому, отошедшему от дел чиновнику, который остановился как громом пораженный: перепуганная девочка на подмостках как две капли воды походила на его дочь Эмине, умершую от оспы много лет назад. Так Анастасия попала в дом Аллятина и его жены Озлём (кроткой, очень набожной с момента смерти единственной дочери женщины), приняла ислам и превратилась в Эмине. И продолжала жить там на радость старушке, даже когда Аллах прибрал старого Аллятина. Озлём часто повторяла своей воспитаннице:
– Ах, доченька! С тех пор как покойный муж привел тебя, я нарадоваться не могу! Малышка, ты – единственное, что держит меня в этом мире!
Младшая сестра матушки Озлём, Джефрие-хатун, была главной калфой в гареме падишаха. Однажды осенью она вдруг захворала, слегла и уже больше не встала, однако попросила у Его Величества привести к своей постели сестру – попрощаться с единственной оставшейся в живых кровной родственницей и положиться на ее праведные молитвы. Так беззвездным ноябрьским вечером в деревянную дверь жилища, где жили две женщины, молодая и старая, постучали стражники из дворца Топкапы с горящими факелами наперевес. «Что там такое?» – заволновалась и удивилась Озлём. – «Кто это там среди ночи?». А в ответ услышала, чуть приоткрыв дверь:
– Мы из дворца, матушка, мы пришли, чтобы доставить тебя в гарем.
В ответ старая Озлём взяла свою книгу с молитвами и сказала девушке:
– Эмине, набрось на себя что-нибудь, мы идем во дворец!
Так Анастасия-Эмине впервые оказалась в гареме дворца Топкапы, где ей было суждено прожить всю свою жизнь, встретить любовь, родить детей, получить власть… Вся дальнейшая история Османской империи могла бы сложиться совершенно иначе, не будь столь строптив и непреклонен в тот вечер дежурный евнух гарема. Он не позволил девушке вместе с приемной матерью войти в покои главной калфы, робкая Эмине осталась ждать в коридоре. В это время (о, провиденье!) мимо проходил молодой султан Ахмед, который увидел хорошенькую большеглазую девушку и весьма удивился этой встрече! Обычно при посещении гарема падишах был слышен его обитательницам издалека: обувь повелителя была подбита серебром и громко, звучно стучала о каменный пол гарема при каждом шаге.
Женщины гарема на отдыхе
Женщины, услышав приближение султана, должны были спрятаться, так как было непочтительно встретиться с повелителем случайно. Случайная встреча с падишахом называлась хюкяра чатмак (hürâra çatmak), или столкновение, за него девушек серьезно наказывали, но откуда Эмине могла знать эти странные правила? Султан с любопытством оглядел нарушительницу с ног до головы и влюбился в нее с первого взгляда. Не сводя глаз с нежного личика Эмине, Ахмет подозвал строгого евнуха:
– Кто это?
– Это дочка старухи, которая пришла помолиться за Джефрие-хатун…
В эту ночь испуганную Эмине больше не выпустили из гарема, напрасно встревоженная Озлём умоляла стражников сказать, где ее дочь. До утра девушка просидела без сна в маленьких покоях с зелеными шелковыми стенами, а на следующий день Эмине стала наложницей в султанском гареме и сменила имя. Султан Ахмет назвал ее Махпейкер, что означало «луноликая». Официальные хроники свидетельствуют:
«На втором году царствования Ахмеда в его гареме появилась новая наложница, молодая гречанка по имени Анастасия, дочь православного священника с острова Тинос в Эгейском море. В числе прочей живой добычи турецкие захватчики привезли ее на стамбульский невольничий рынок. Она стала первой в группе новых наложниц, приобретенных для гарема в тот период, и поэтому Ахмед назвал ее “Кёсем” – “Вождь стаи”. Позднее ее начали также называть Махпейкер…».