С его внешностью что-то случилось и это не сон. Вряд ли, в его сон мог попасть Глеб Порфирьевич. Быть может, ведьма превратила его в урода? Нужно обо всем рассказать в Жандармерии. Но кто узнает его, если даже Глеб Порфирьевич принял Никифора за другого?
Он принялся судорожно ощупывать свое лицо и через некоторое время с ужасом обнаружил, что оно действительно стало другим. Хуже или лучше, он не мог сказать точно, но что другим это точно.
Рядом прошли две молодые гимназистки и покосились на Никифора, остановившегося прямо, у входа в жандармерию и щупающего как слепой свое лицо. Девушки мило улыбнулись ему и о чем-то зашептались друг другу. Раньше такого с Никифором никогда не бывало. Представительницы противоположного пола всегда обходили его стороной. Возможно, его просто с кем-то перепутали. Никифор не знал как ему вести себя и отчаянно покраснел.
"С моим лицом явно что-то не так. Я должен срочно увидеть себя в зеркало."
Бой часов на колокольне покровского собора сообщил, что уже шесть вечера.
Как? Уже вечер? Никифор давно уже должен быть на службе. Теперь, понятно почему он встретил Глеба Порфирьевича уходящего из Управления домой.
С трудом понимая, что с ним происходит, Никифор свернул к женской гимназии и вышел на улицу Клочковскую. Здесь было много мелких магазинчиков, в стеклянных витринах которых выставлены были модные дамские шляпки и дорогие мужские костюмы. Никифор сразу же заспешил к одной из витрин, чтобы взглянуть на свое полупризрачное отражение. Остановившись перед ней, он почувствовал как екнуло его сердце. Со стеклянной витрины на него смотрел сказочный принц, тот самый которого он видел в зеркале, в доме у госпожи ведьмы, только одет принц был в старый мундир, принадлежавший некогда прежнему Никифору.
— Я заколдован! — сказал он вслух и грохнулся в обморок, прямо, перед витриной модного магазина.
Недописанные странички одного дневника.
15 июня…
"Я заколдован. Самым жестоким и бессердечным образом из всех возможных. И в это трудно поверить мне, человеку в сердце далекому от волшебства настолько насколько это вообще возможно. Даже свою службу в жандармском управлении я намеревался начать вовсе не с отдела Необъяснимых и колдовских явлений. Меня привлекало утонченное совершенство механизмов, их простота и гениальность. Наш век технического прогресс я назвал бы венцом человечества. Магия, колдовство, чародейство все это должно исчезнуть как дурной сон с приходом нового времени. Наука подобно восходящему солнцу, своими лучами рассеивает мглу прежних заблуждений.
И снова, я сбиваюсь с мысли. Я пишу так, потому что крайне взволнован событиями, перевернувшими все мои представления о магии и даже, я могу заявить об этом с полным правом, изменившими меня.
До недавнего времени, моя служба в отделе Необъяснимых и колдовских явлений не казалась мне слишком обременительной. В основном, все, чем я занимался — это старательно заполнял анкеты и от души веселился, записанным в них небылицам про вампиров, оборотней и прочую нечисть. Мой шеф — Глеб Порфирьевич Дознанский, не плохой человек, хотя порой и очень требовательный. Но на государственной службе иначе и нельзя.
Я говорю о своей службе в Управлении в прошедшем времени, так как не считаю, что смогу в скором времени вернуться туда. Меня там более никто не узнает! Да что в Управлении, меня с трудом пускают даже в мою нынешнюю квартиру и то, лишь потому, что я говорю, будто прихожу проведать своего тяжело заболевшего сослуживца — Никифора Муромца! Моя домоуправительница, госпожа Спицына — старая грымза, всегда при моем появлении состраивающая кислую мину и смотревшая на меня над очками, теперь, улыбается мне — новому во весь свой беззубый рот. И все это из-за моего проклятья. Уж и не знаю, за что ведьма наложила на меня столь изощренные чары. Теперь, всякий раз, перед тем как заглянуть в зеркало, я крепко зажмуриваюсь, готовясь к встречи с совершенно незнакомым мне человеком. Он совсем не похож на меня прежнего. Я бы даже сказал, что тот, кого я вижу в зеркале, это полная моя противоположность. Он сказочный принц. Только в сказках, обычно, принцев превращают в уродов и они мучаются, желая вернуть свой прежний облик. В моем случае, все наоборот. Мне достаточно улыбнуться на улице и взоры всех женщин вокруг становятся прикованными к моей улыбкой. И это только самое малое, из постигших меня изменений.
Да, чуть не забыл, я пишу безо всяких очков. Настоящее чудо, скажет любой и ошибется. Каким жестоким кажется мне это чудо, когда я вспоминаю, что причина всего — случайная встреча с ведьмой. Я не расстаюсь с мыслью, что однажды снова могу проснуться собой прежним. Малопривлекательным помощником следователя, носящим очки с толстыми линзами и переживающим из-за оттопыренных ушей, но зато, тихо ведущим свое размеренное существование.