Мы играли и играли. Но не зарывались. Не поднимали ставки и не давали азарту завладеть нами. Мы не пили алкоголь, чтобы не опьянеть и не сорваться. Не брали с собой больше трехсот долларов. Не отвлекались на автоматы, рулетку и покер. Только блэкджек и только базовая стратегия. Иногда мы проигрывали все, что было в карманах. Иногда уносили с собой двести – триста долларов выигрыша. Но в сумме мы так и бултыхались около нуля.
В один из вечеров мы привычно сидели за столом. Дилер тасовал колоды. Я заказал чай. Кроме нас никого не было.
– Сегодня днем зашел пообедать в кабак рядом с работой. Поел, покурил и двинул в офис, приколи, – сказал Нинзя, – а за счет забыл заплатить. Просто встал и ушел.
– И что дальше? – Спросил я.
– Официантка догнала. Заплатил. Только долго тупил – почему я должен за еду платить. Привык, что в казино бесплатно все. Даже как-то непривычно было деньги отдавать.
– Я тоже все время думаю об игре и о казино. Больше ничего не интересно, – протянул я.
– Так и подсесть можно. – Нинзя собрал свои фишки в ровный столбик.
– Ставки будете делать? – Вернул нас в игру дилер.
Я выступил по десять долларов на два бокса. Шелест карт прервал дурацкие мысли.
Нинзя был неправ. Мы не могли подсесть на азартные игры по одной простой причине – это уже давно произошло.
ГЛАВА 5
В школу сегодня не пошел, влом. Да и математики нет, так что не страшно. Проспал до десяти, поковырял холодную кашу, запивая чаем. Позвонил маме на завод.
– Привет, я на вокзал поеду. Билет в Москву куплю.
– А в школу? – Возмущается она.
– Там только история и литература.
– Ну, ладно, смотри сам.
– Я возьму деньги.
– Возьми в кошельке под зеркалом, – говорит она, – и на обратной дороге купи батон и литр молока.
– Ладно, пока.
Вхожу в старое здание вокзала, с потолка кое-где сыплется побелка, краска на стенах подернулась пузырями. Прохожу мимо зала ожидания, пахнет водкой, мочой и надеждами. Встаю в кассу, передо мной молодой солдат. Переминается с ноги на ногу и в нетерпении поглядывает на часы под потолком. В глаза бросается армейский ремень с огромной начищенной бляхой. Очередь движется неторопливо, жирная тетка-кассир постоянно куда-то уходит и иногда долго говорит по телефону. Недовольство на удивление не растет, люди благосклонно наблюдают за ее работой, щелкают семечки, в пол-голоса переговариваются. Сегодня теплое солнечное майское утро и ругаться никому не хочется.
Через двадцать минут солдат просовывает голову в окошко.
– Мне до Брянска на любой поезд, – просит он.
– Нету до Брянска, – почти торжествуя, отрезает кассирша.
– Совсем нету? – В некотором замешательстве переспрашивает он.
Лицо тетки вытягивается в злобной гримасе, еще чуть-чуть и она взорвется гневной тирадой и ругательствами в адрес непонятливого пассажира.
– Не ходют до Брянска поезда, – совладав с эмоциями, после некоторой паузы говорит она.
Парень отходит от окошка, явно не понимая, что же ему теперь делать. Не теряя времени протягиваю тетке паспорт и беру билет до Москвы на субботу.
Выхожу на улицу и с удовольствием вдыхаю свежий весенний воздух, смешанный с запахами железной дороги. Замечаю погрустневшего солдата, он в задумчивости стоит у расписания поездов и смолит приму. Подхожу к нему.
– Чувак, тебе до Брянска надо?
– Ага, – кивает он.
– Иди на автовокзал, там есть автобус до Брянска.
– А где это? Я первый раз в Смоленске.
Начинаю объяснять, что нужно перейти через мост, потом свернуть направо, потом понимаю, что мне все равно в ту же сторону.
– Пошли вместе, мне по дороге.
Поднимаемся на мост.
– А ты что такой нарядный, в часть что ли?
– Не… дембельнулся. Домой еду, – он улыбается и молодцевато сдвигает фуражку чуть на бок.
– Круто, а где служил?
– В Калининградской области, на границе.
– Пограничник что ли?
– Ага, типа того. Далеко еще до вокзала?
– Да не, вон уже видно, – я показываю рукой в сторону виднеющегося сквозь зеленеющие верхушки деревьев белого здания автовокзала, – и как там в армии?
– Ничего особенного. Бухают все.
– Пиздили сильно?
– Да не особо, в начале пару раз и все, – он вытряхивает приму из пачки.
– На, вот, нормальную сигарету, – протягиваю ему пачку союз-аполлона.
– О, спасибо, – он угощается, – достала эта прима уже. Постоим, покурим?
– Давай.
Облокачиваемся на металлические перила, покрытые черной краской, прямо под нами железнодорожное полотно. Курим и сплевываем вниз. Солдат жадно втягивает в себя табачный дым и с удовольствием выпускает наружу густое никотиновое облачко. Над нами высокое синее небо, солнце приятно облизывает своими лучами. Пахнет цветущей сиренью и, немного, плавящимся гудроном. Все вокруг умиротворенно и спокойно. Слева сквозь деревья проступает силуэт старой церкви.
– Тебя как зовут-то? – Спрашивает он.
– Леха.
– А меня Витя, – протягивает руку.
На автовокзале народу мало, мы без очереди проходим к кассе, и чувак покупает билет на автобус до Брянска. Отправление через два часа.
– Ты торопишься куда-нибудь? – Спрашивает он.
– Да не.
– Может водки выпьем, а то еще два часа ждать?
– Давай, – соглашаюсь я.
Выходим из здания вокзала, в ларьке покупаем бутылку "смоленской крепости", бутылку лимонада и два пластиковых стаканчика.
– Где тут поблизости можно разместиться?
– Да вон, – я махаю рукой вправо, – на Днепр пошли.
Проходим метров триста и садимся на траве на берегу Днепра.
– Красиво, – вздыхает Витя, достает стаканчики и наливает по половинке, – ну, давай, за дембель.
Лично мне похеру за что пить. За дембель, так за дембель. Опрокидываю внутрь теплую вонючую водку.
– Дай папиросу, – говорю я, – что-то приму охота.
Алкоголь потихоньку обволакивает изнутри. В животе как-то теплеет, появляется приятная легкость. Витя травит байки из армейской жизни. Рассказывает, как ему выписывали лося, как переводили в кого-то там, остервенело стегая ремнем, чтобы на жопе отпечаталась кровавая звезда с бляхи.
– Я вообще в армию пошел только чтобы на гитаре играть научиться и татуировку сделать, – неожиданно говорит он.
– Ну и как? Успешно?
– Татуху набил, – задирает рукав и демонстрирует какое-то говно на плече в подтверждение своих слов.
– А на гитаре научился?
– Неа, – грустно вздыхает Витя, – с гитарой так и не срослось.
Он наливает еще по полстакана.
– А ты что на вокзале делал? Уезжаешь куда?
– Типа того. В Москву поеду в субботу.
– Работать?
– Не, в институт поступать.
Витя закуривает папиросу, поджимая губы, чтобы не заслюнить край и не наесться табака.
– Ну, и правильно. Нечего в этой армии поганой делать. Только время проебешь. На кого учиться будешь?
Поступать я собирался на механико-математический факультет, только говорить, что я хочу учиться на мехмате было как-то не в струю. Да и вообще долго пришлось бы объяснять.
– На механика, – ответил я, чтобы избежать лишних распросов.
Ну, а что, механико же математический факультет, значит, на механика. Все логично.
– Ооо, – уважительно произнес Витя, – нужная профессия. Молодчик.
– Накатим еще?
– Отчего бы не накатить? Давай.
Витек отворачивает крышку и разливает, как обычно, по половинке.
– Хороший ты парень, Леха, – говорит он и чуть заплетающимся языком произносит тяжелое слово, – коммуникабельный.
– Да ты тоже, Витек, нормальный чувак, – неожиданно для самого себя расшаркиваюсь я в ответной любезности, – а то у нас во дворе те, кто из армии пришел, еще хуже стали. До этого идиотами были, а после службы совсем съехали.