"Оба вопроса: о воспитании и об отношении к людям сводятся в один вопрос, именно в последний: как относиться к людям не на словах только, а наделе -- имею ли я право владеть какою-нибудь собственностью и защищать ее от своих братьев, имею ли я право подразделять своих братьев на ведущих дурную жизнь и на ведущих хорошую? Если этот вопрос решен и жизнь отца идет по такому или другому решению, то в этой жизни отца и будет все воспитание детей. А если решение правильно, то отец и не введет соблазна в жизнь детей; если же нет, то будет обратное. Знание же, которое приобретут или не приобретут дети -- дело это второстепенное и ни в каком случае не важное. К чему будут способности у ребенка, тому он научится, хотя бы жил в захолустье. То же, что принято называть образованием, содержит больше чем наполовину зла и обмана, и потому чем дальше от такого образования (даваемого во всех наших заведениях), тем лучше для ребенка. Вопрос, стало-быть, весь в том, как для себя решит отец вопрос практической жизни.
"Общественное воспитание, как оно ведется у нас, прямо направлено и очень искусно организовано для нравственного извращения детей. И потому я считаю, что следует принести всевозможные жертвы для того только, чтобы не подвергать детей этому извращению. Но при теперешнем устройстве школ даже и жертв не приходится приносить больших, так как преподавание в училищах ведется так плохо, что дома образованные родители могут дать в более короткое время больше знаний. Все это я говорю в том случае, если оба родителя согласны.
"Все воспитание сводится к тому, чтобы самому жить хорошо, т. е. самому двигаться, воспитываться: только этим люди влияют на других, воспитывают их, и тем более на детей, с которыми они связаны.
"Быть правдивым и честным с детьми, не скрывая от них того, что происходить в душе, есть единственное воспитание".
В письме к одному из своих друзей Лев Николаевич выражает свой взгляд на самое трудное, по его мнению, на религиозное воспитание детей:
"В воспитании вообще, как в физическом, так и в умственном, я полагаю, что главное -- не навязывать ничего насильно детям, а, выжидая, отвечать на возникающие в них требования, тем более это нужно в главном предмете воспитания, в религиозном. Как бесполезно и вредно кормить ребенка, когда ему есть не хочется, или навязывать знания по предметам, которые его не интересуют и ему не нужны, так тем более вредно внушать детям какие-нибудь религиозные понятия, о которых он не спрашивает, и, большею частью грубо формулируя их, нарушать этим то религиозное отношение к жизни, которое в это время, может быть, бессознательно возникает и устанавливается в ребенке. Нужно, мне кажется, только отвечать, но отвечать с полной правдивостью на предлагаемые ребенком вопросы. Кажется, очень просто отвечать правдиво на религиозные вопросы ребенка. Но в действительности это может сделать только тот, кто сам себе уже ответил правдиво на религиозные вопросы о Боге, жизни, смерти, добре и зле, те самые вопросы, которые дети всегда ставят очень ясно и определенно. Как ни странно это кажется, воспитание самого себя есть самое могущественное орудие воздействия родителей на детей. Усвоение принципа:
"Совершенствуйся"... есть самая высокая и, как ни странно это кажется, самая практическая в смысле служения другим людям, воздействия на других людей, деятельность человека *( В виду преобладающего в нашем обществ крайне грубого понимания этого принципа, позволим себе заметить словами Л.Н. Толстого, что "совершенствование истинного христианина не может совершаться в уединении: оно может совершаться только среди людей и состоит в установлении лучших, более и более любовных отношений между собою и другими людьми". Ред.) Также и в воспитании. И вот тут-то и подтверждается то, что я всегда думаю о воспитании и что вы говорите в своем письме, что сущность воспитания детей состоит в воспитании самого себя.
"Если же вы хотите от меня более определенные указания о том что именно читать или давать в руки ребенку для религиозного воспитания, то я думаю, что надо не ограничиваться религиозными писаниями одного верования -- у нас христианского, -- а наравне с христианской учительной литературой пользоваться буддийской, браминской, конфуцианской, еврейской".