"И кто такте эти ребята, которые решили идти домой, как они решили ? -- Бог их знает. Кто именно решил, вы никак не найдете. Они не совещались, не делали заговора, а так вздумали ребята домой. "Ребята идут!"-- и застучали ножонки по ступенькам, кто котом свалился со ступеней и, подпрыгивая и бултыхаясь в снеге, обегая по узкой дорожке друг друга, с криком побежали домой ребята".
Такие случаи повторяются раз и два в неделю. Оно обидно и неприятно для учителя -- кто не согласится с этим, но кто не согласится тоже, что вследствие одного такого случая, насколько больше значения получают те пять, шесть, а иногда семь уроков в день для каждого класса, которые свободно и охотно выдерживаются каждый день учениками! Сколько помех приходилось им нередко преодолевать, чтобы насытить свою жажду знания!
В школе Толстого совсем не знали, что такое леность. Наверно, если бы и везде ходить в школу считалось не обязанностью, а привилегией, то дети гораздо выше ценили бы школу; если бы и везде ученики могли уходить домой, когда им угодно, то самое чувство свободы заставляло бы их оставаться в школе. Их не толкала бы туда насильственная власть; их притягивала бы туда личность учащего.
Вне школы между Толстым и его учениками поддерживалась величайшая дружба. Обыкновенно уроки продолжались до половины девятого, причем последние часы посвящались пению, чтению, физическим опытам и т. п. Опыты доставляли мальчикам особенное удовольствие. После уроков Толстой хаживал гулять с ними по снегу, причем они доходили иногда до опушки леса, но в лес не входили, боясь волков. Он рассказывал им разные истории и обсуждал с ними серьезнейшие жизненные вопросы, в которых эти крестьянские мальчики выказывали столько же понимания, сколько самые ученые и начитанные люди.
"Зачем рисование?" - спросил раз один из мальчиков на такой прогулке. "Зачем искусство ?" --Толстой не нашелся, что ответить.
"А зачем палка? зачем липа?" - спросил другой мальчик, Семка, постукивая палкой по липе. "Стропила сделать"...
"А летом зачем липа, покуда она не срублена ?"
И таким путем естественно подошли к решению вопроса об отношении красоты к пользе, к пониманию того, что красота дерева - достаточное оправдание для его существования.
Один из мальчиков заметил, что жалко рубить дерево, потому что оно живое. "Ведь это все равно что кровь, когда из березы сок пьем", сказал он.
И подолгу они гуляли таким образом, ведя серьезные разговоры, причем один из мальчиков обыкновенно ласково держал Толстого за руку.
ГЛАВА VI
Методы обучения.
Школа в Ясной Поляне была бесплатная. Всех учеников было до сорока, но редко бывало больше тридцати вместе. Девочек - от трех до пяти. Возраст учеников колебался между семью и тринадцатью годами; кроме того, бывали взрослые, которые желали пополнить недостаток образования. Учителей было четверо, уроков в день шесть или семь.
Толстой пользовался своей школой как бы лабораторией для опытов. Он не предпринимал ничего без проверки обычаев и традиций, установившихся в каких-либо областях мысли или деятельности, и этой проверкой он занимался также и в деле воспитания.
Толстой, как мы видели, рано пришел к убеждению, что опасно смотреть на школу, как на дисциплинированную роту солдат, одинаково исполняющих одни и таз же приказания. По его мнению, свобода и внешний беспорядок необходимы для развития индивидуальных особенностей каждого ученика. Он сравнивал свой способ преподавания с преподаванием деревенского дьячка и в результате сравнения пришел к следующим трем заключениям:
1) учитель всегда невольно стремится к тому, чтобы выбрать самый для себя удобный способ преподавания;
2) чем способ преподавания удобнее для учителя, тем он неудобнее для учеников;
3) только тот образ преподавания верен, которым довольны ученики. А чтобы ученики были довольны, нужно принимать в соображение их индивидуальные различия и их природные склонности.
Старая школьная система, основанная на изучении грамматики, показалась Толстому бессмысленной. Грамматические правила изучаются для того, чтобы уметь правильно говорить, но, очевидно, возможно говорить правильно, не зная правил, а отсюда изучение их сводится только у умеренному упражнению, которое можно приурочивать к чему-либо более полезному.