— Что? Где? Ларин вернулся?
Они выскочили на улицу, завертели головами, таращась в небо, выискивая источник звука. Гул накатывал все сильнее, басовитый, чужой, немецкий.
— Ракету! Дежурную пару в небо! — Виктор думал, что командир помчится к своему истребителю, но тот не пошевелился. Он бросил быстрый взгляд на стоянку — и понял причину. Самолеты еще не начали заправлять, успели лишь подкатить бочки с бензином и вокруг машины комполка суетились люди со шлангами и ручным насосом. Саблинский истребитель был раскапотирован и на стремянке, с отверткой в руках соляным столбом застыл Палыч.
В штабе все затихли. Связистка и Таня замерли с испуганными лицами, видимо им уже доводилось бывать под бомбежкой.
— Какого хрена зависла? — рявкнул он на связистку, — Ларина вызывай…
Та вздрогнула, взгляд у девушки стал осмысленным, и она забубнила в микрофон позывные Вячеслава. Таня тоже быстро пришла в себя и теперь бросала на Виктора испуганные взгляды.
— Дай сюда! — Шубин вырвал у связистки микрофон! — Двадцать второй, — закричал он, — над аэродромом немцы. Высота около трех, идут на запад. — Повторяй! — рявкнул он и швырнул микрофон обратно.
Репродуктор молчал, но иначе не могло и быть — на Славкиной машине не было передатчика. Стены палатки заходили ходуном — дежурная пара пошла на взлет и все вновь высыпали на улицу. Вновь принялись обшаривать глазами небо, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Увы, сильная облачность этого не позволяла. Гул моторов стал громче, казалось, что он звучит прямо над головой. Затарахтело и на стоянке — было видно, как замелькали лопасти винтов на машинах Егорова и Никифорова.
— Поздно, — прокомментировал Шубин, — одиннадцатому взлет запретить.
И тут же с неба, едва слышимый на фоне ревущих двигателей, раздался пулеметный треск, перемежаемый с резким пушечным перестуком. На земле забыли, как дышать. Все кто сейчас были возле палатки, все, и летчики, и техники и механики и красноармейцы БАО, все сейчас с тревогой всматривались в небо и ждали развязки. Она не заставила себя долго ждать.
Дежурная пара едва успела подойти к облакам, как оттуда вывалился горящий Юнкерс Ю-88. У бомбардировщика пылало левое крыло и за ним, словно шлейф подвенечного платья, тянулся черный дым. На земле все замерли, завороженно рассматривая редкую и красивую картину. Первым помнился Палыч.
— Ура-а-а! — заорал он, стоя на своей стремянке и размахивая над головой отверткой. Капоты истребителя чудесным образом уже вернулись на место. — Ура-а-а.
— Ура-а-а, — закричали все вокруг, по стоянке словно разлилась волна щенячьего восторга. Виктор услышал, как в крики вплелся счастливый девичий визг, увидел, как техник Ларина исполняет какой-то безумный, африканский танец радости. Самолет коснулся земли и в этом месте расцвел огромный оранжево черный цветок и спустя несколько секунд донесся приглушенный расстоянием взрыв. Потом из-под облаков показался маленький лоскуток парашюта, и сразу же наступила тишина — все вновь замерли, всматриваясь в крошечную точку, повисшую под белой тряпочкой.
— Чего уставились тута, — раздался насмешливо-равнодушный голос Шубина, — сбитых не видели? — Сержант! — окликнул он, командира отделения охраны, — возьми своих бойцов, сходи за этими. Винтовки только не забудьте. Если немчики вдруг надумают отстреливаться или тебе покажется, что они руки поднимают без должного энтузиазма, то кончайте их сразу. Нам тут языки не нужны, главное чтобы у вас дырок не было. Танюша, доложи в дивизию, сообщи, что сбили и пусть сюда особиста пригонят! И надо к самолету послать кого-нибудь посмекалистей. Пусть тута шильды поснимают или еще чего…
…Наступил июль. Стало гораздо жарче, степь пожелтела и выгорела от беспощадного зноя. Солнце жгло, липло к коже, суша раскрытые рты и вынуждая укрыться в тени самолетов. Над дорогами висели облака пыли, люди старались спрятаться в тень, но жара донимала и там. Все не занятые службой старались обосноваться на берегу реки, но и та обмелела, уменьшившись мало не вдвое.
Виктор сидел под крылом Яка и обливался потом. У него по плану сегодня был пятнадцатиминутный тренировочный вылет, вот только в его ожидании легко можно было получить солнечный удар. Чуть прихрамывая, подошел Сашка Литвинов. Тоже забрался в тень, протянул холодную флягу с водой.
— Держи. Только с колодца. Не успела еще…
Виктор благодарно кивнул. Вода моментально проступила потом, но стало чуть легче.
— Как жена? Пишет? — спросил Сашка.