— Именно.
— Давай, я лучше свой ствол возьму. Привычнее как-то.
— Ну да, хочешь оставить наш департамент без криминалистов? — притворно возмутилась Гермиона.
— Ты меня переоцениваешь. Я совершенно безобиден.
— Конечно-конечно! и всё же она была непреклонна. — Пойдём, познакомлю тебя с твоей командой.
— А мы с тобой будем в разных?
Гермиона лукаво улыбнулась, вызвав этим действием в груди Драко непонятное томление, какое бывает, когда от нас ускользает то, чего мы невероятно жаждем.
— Неа. Мы играем по определённому сценарию, суть которого заключается в том, что вы, атакующая команда, должны забрать у нас секретные данные, — она показала Драко конверт. — Я записала тебя в нападение, потому что подумала, что тебе интереснее будет атаковать, чем защищаться. Я угадала?
— Да, но почему ты сама в обороне?
— Я — хранитель данных в игре и, скажем так, миротворец по жизни.
— Стоп. Раз ты хранитель… это значит, что мне нужно добраться именно до тебя? — в его глазах запрыгали бесенята.
— Да, — подтвердила его догадку Гермиона, и её щёки вновь покрыл уже такой знакомый застенчивый румянец, заметив который, Драко едва сдержался от комплимента — уж больно мило она смущалась — но всё же пока благоразумно решил оставить это без комментариев.
Гермиона познакомила его со всеми участниками игры и вместе со своей командой отправилась в укрытие. Выбрав место, где было удобно отстреливаться, «защитники» заняли круговую оборону, и судья дал команду старта.
Поскольку Гермиона являлась хранителем, то есть самым важным и неприкосновенным лицом, которым команде нельзя было рисковать ни при каких обстоятельствах, первые полчаса она отсиживалась в глухой обороне, внимательно наблюдая за происходящим на полигоне и удивляясь слаженности и организованности атак своих коллег по работе, играющих за команду соперника. Давно зная этих людей как довольно импульсивных и порой даже безалаберных личностей, она сделала вывод, что, похоже, штурмом руководит небезызвестный суперинтендант.
Их укрепление осаждали около двадцати минут. Ряды нападающих заметно поредели, но они всё же сумели подобраться к первому защитному блоку. Найдя взглядом Драко, Гермиона наблюдала за ним с немым восхищением: чёткие движения, безмолвные команды, ни одного «ранения». Для первого раза просто превосходно!
Вдруг неожиданно совсем рядом послышался голос, от которого сердце пустилось вскачь:
— Парни, прикройте меня. Я пойду один.
Гермиона осторожно выглянула из своего укрытия: Драко, как первоклассный шпион, аккуратно и быстро продвигался в её направлении. Как он определил, что она именно за этой стеной, оставалось только гадать. Всё-таки Малфой не зря занимал свою должность: он был настоящим профессионалом. Ещё несколько долгих, тягучих секунд, во время которых его не раз пытались остановить защитники, Гермиона будто в замедленной съёмке наблюдала за тем, как он подстрелил двух человек меткими попаданиями в голову, ловко перепрыгнул через заграждение и вот уже стоит перед ней с оружием наперевес и широкой ухмылкой на всё лицо.
— Сдавайтесь, мисс Грейнджер, — предложил он, с рыцарским благородством предоставляя ей возможность сдаться самой, не уступая ему в сражении.
Гермиона помотала головой и направила на него свой бластер, собираясь принять вызов.
— Ни за что!
Но Драко прекрасно видел, как уголки её губ дёрнулись в улыбке, и понял, что на самом деле она хочет проиграть ему.
— Тогда я вынужден взять вас в плен, — Драко всё приближался, бесшумно и мягко, как самый настоящий хищник. Гермиона не могла не признать, что в этот момент он был просто великолепен, но из природного упрямства всё равно отрицательно покачала головой.
В следующую секунду Драко сделал резкий, но расчётливый выпад вперёд и схватил бластер хранителя за ствол. Минутная борьба, и Гермиона осталась без оружия — куда ей было противостоять малфоевской силе, не говоря уж о его обаянии! И тогда она сорвалась с места, предприняв последнюю попытку спасти конверт, за которым охотился Драко, но не пробежала и тридцати футов, как он нагнал её и, выполнив мастерский захват (видимо, такой они использовали на преступниках), методично, но очень осторожно, не причиняя и унции боли, выкрутил ей руки.
— Сдавайтесь, мисс, — проворковал он, держа её узкие запястья одной рукой, а второй, свободной, нарочно медленно вынул конверт из кармана её обмундирования. — Данные у меня, поэтому сопротивление бесполезно.
— А если я сопротивляюсь лишь для того, чтобы вас подразнить? Что вы на это скажете, суперинтендант Малфой?
— Тогда считай, что ты не только раздразнила меня, но и чертовски завела, — сказал он, разворачивая Гермиону к себе и впиваясь долгожданным поцелуем в её манящие губы, чувствуя их ласковую покорность и сходя от этого с ума.
Проклятье, как же сильно и давно он этого хотел! Какой же соблазнительно-прекрасной была эта девушка, с какой горячностью отзывалась на его страстные поцелуи, как нежно обвивала руками его шею, на которой быстро-быстро пульсировала жилка, и в такт ей сумасшедше билось радостное сердце.
========== -7- ==========
После дружного обеда все наконец разъехались по домам (к радости Драко, которую тот старался не показывать слишком уж явно), и он, надеясь на то, что Гермиона, как и он сам, хочет продолжить начатое на полигоне, пригласил её к себе.
К счастью, она не стала придумывать никаких отговорок, ответив на его приглашение согласием, хоть и отчаянно при этом порозовела.
Они быстро доехали до дома Драко, но лишь когда вошли к нему в квартиру, Гермиону осенило:
— Ох, слушай…
— Что такое? — сдержанно спросил он, а на деле уже готов был взорвать весь мир, чтобы только его девочку оставили в покое.
Но всё оказалось гораздо любопытнее.
— Ты не мог бы дать мне, во что переодеться?
— Мог бы, — Драко мгновенно расслабился и плутовато улыбнулся. — Утром.
— Мне нужно сейчас, — пробормотала Гермиона, стесняясь, — дело в том, что у меня под лыжным костюмом только термобельё.
— Ух ты… — Драко даже присвистнул. — Почему же ты раньше молчала? Я бы воспользовался этим ещё в лесу.
Она вся вспыхнула, а Драко, решив не мучить её слишком сильно, тихонько посмеиваясь, принёс ей свою рубашку, которая, как выяснилось после примерки в ванной, доставала Гермионе до середины бедра и выглядела, как короткое платье с пуговицами, не говоря уж о том, что смотрелась вся эта композиция… безумно сексуально.
Но стоило Драко только приблизиться к Гермионе, не пряча горящего желанием взгляда, как она, решив немного оттянуть важный момент и раззадорить и себя, и его, ухватилась за спасительную соломинку в виде вопроса:
— Какие у тебя планы на само Рождество? Будешь отмечать с родными?
— Милая, не уходи от темы, — проворковал он, медленно стягивая с себя джемпер и футболку. — Теперь ты для меня роднее всех на свете.
— И всё-таки? — она уже хитро улыбалась, понемногу отступая назад и стараясь не заострять внимание на том, что он только что назвал её двумя самыми трепетными словами, которые она так мечтала услышать.
— Да, я планирую поздравить родителей в сочельник, но само Рождество хотел бы провести с тобой, — звякнула пряжка ремня.
— А я дежурю, — заявила Гермиона таким тоном, словно предлагала Драко решить непростую задачку, спрашивая: ну, и каков же ваш вариант ответа?
— Дежуришь? Но почему ты? — он вытащил ремень и, зашвырнув его куда-то в угол, посмотрел на неё с искренним недоумением, которое разительно отличалось от всей остальной картины: Драко был потрясающе соблазнителен, стоя перед ней в одних брюках, с обнажённым торсом, такой аристократически утончённый и одновременно сильный. — Ты ведь новенькая в нашем департаменте.