— …Которых мы гоним отсюда, как испуганных поросят, — сурово добавила молчавшая до сих пор Меланиппа.
— Мы делаем исключение для вас, — продолжила Ипполита, мельком улыбнувшись словам Меланиппы, — и приглашаем вас в наш город. Я благословляю ваш приход.
И, закрепляя свое благословение, она подняла на фригийский манер руку с тремя раздвинутыми пальцами и осенила ими приплывших.
Словно вызванный ее жестом, из-за деревьев на берег выдвинулся многочисленный конный вооруженный отряд амазонок.
— Пусть в знак доверия спустят к нам в лодку одного из своих, — предложила Меланиппа.
— Эй, красноречивый, — крикнула Тезею Антиопа, — перебирайся сюда.
Тезей глянул на Геракла, спустился вниз по веревочной лестнице и ступил в лодку амазонок.
— Следуйте за нами, — сказала Ипполита Гераклу.
Лодка развернулась и тронулась в сторону берега. Весла на кораблях греков тоже раскрылись, качнулись над морем и разрезали воду.
Лодка шла вдоль берега. И слева от нее и кораблей скоро обозначилась кромка, где волна больше не мутила воду, поднимая к поверхности песок.
— Это широкий Галис, — сказала Тезею Антиопа.
— Не Фермодонт? — удивился Тезей.
— Фермодонт дальше, он узкий.
По берегу, вытянувшись, медленно двигался отряд амазонок.
Смутные чувства испытывали мужчины, внутреннюю настороженность, обескураженность даже. Было похоже, что на этот раз не придется по-мужски обхаживать прекрасных незнакомок, что они, бойкие и стройные наездницы, сами, не церемонясь, начнут выбирать себе дружков. И не только для себя лично. Не исключено — на отряд. Для группового весеннего таинства соединения с мужским началом. Ни тебе потупленных взоров, с одной стороны, ни молодцевато завлекающих — с другой. Даже Тезея в лодку пригласила сама Антиопа. Пригласила волюнтаристски. Да и еще, пожалуй, в качестве заложника.
Конечно, и на других берегах, в привычной жизни мужчина часто обольщается, будто он выбирает, а не та, которая перед ним потупила взор. Потупила. И тебе предоставляется случай, выступай, ходи кругами, делай большие глаза, завоевывай словом. И все довольны.
А тут… Хотя, впрочем, правда, так — ясности больше. Тебя, без затей, выбрали. Можно подумать, не пойдешь. Пойдешь, побежишь даже. Непривычно, неуютно как бы местами поменяться с женщиной? Может быть, это вообще не по-человечески… И в отместку за что-то… Виноватым, по крайней мере, начинаешь себя ощущать. За что, о боги…
Хорошо Гераклу. В него так запросто пальцем не ткнешь. Его, если царица позовет, то просить станет. Если знает за амазонками заслуги, требовать будет не у самого Геракла, а воззвав к справедливости. А если поминается справедливость, значит дело делается по-человечески. К тому же с Гераклом Адмета. Она и помешает. Геракл за нее ответственен. Рядом с собой держать ее должен.
Ах, Адмета. Ведь она все это увидит своими глазищами. Истинно, женщина на корабле — не к добру.
Разумеется, так, или близко к тому, греческие мужчины, не сговариваясь, решили дать амазонкам отпор. Нет, не отказываться от их прелестей. Зачем? Но все-таки в хорошую минуту объяснить, что к чему. И кто тут мужчины, и что правильно. Вы вот, мол, думаете, что надругались над нами, а мы вот так совсем не думаем… Вот вам.
То есть, не предвкушая от будущих таких разговоров с женщинами никакого удовольствия, мужчины понимали, что объясниться надо. А то нехорошо как-то…
Правда, будь представители сильного пола, приплывшие к амазонкам, повнимательней, они бы уже и теперь заметили приятные и понятные для них знаки женской слабости. Но, во-первых, не станем забегать вперед. А, во-вторых, когда это мужчины, если речь заходит о женщинах, были достаточно зрячими, чтобы видеть не то, что им видится, а то, на что женщины пытаются обратить их внимание.
Бесспорно и другое. Женщины, останавливая на себе взоры мужчин, исходят из способностей их различать только зримые женские прелести. Как бы и не рассчитывают ни на что большее. Когда бы рожденный мужчиной смог бы уловить неявное, проникнуть в глубины самог земная жизнь. Да и небесная, скорее всего, тоже.
Однако, стоп! Не станем углубляться в дебри. Так смертному и потеряться нетрудно. Не найдет он пути назад. Пропадет…
Потому вернемся на берега загадочного Фермодонта, в невероятный город амазонок Фемискиру.
Узкий залив становился рекой уже на подступах к главному здешнему поселению. Заметно и даже резко. Прямо на глазах широкая морская вода сменялась заурядным устьем реки.