Совершенно не церемонясь, Саша запустил руку ей под юбку и пополз вверх по бедру. Стасе пришлось изображать страсть. Она мученически отдавалась поцелуям и делала вид, что ей нравится, как он до боли сжимает своими лапищами ее ягодицы.
— Подожди… не так… я хочу поиграть, — оттолкнув от себя возбужденного борова, сказала Стася.
— Поиграть? — удивился он, глядя затуманенными глазами на нее, как на добычу.
— Выпьешь? У меня есть коньяк.
— Коньяк? Тебе же нельзя…
— Прихватила Максову бутылку по пути наверх. Я знала, что ты придешь.
— Чертовка… Не откажусь!
— Отлично… И вот еще… Я хочу, чтобы ты сегодня выполнял мои приказы!
— Приказы?
— Начнем с того, что будешь ко мне обращаться «моя госпожа».
— Мне это нравится, — расплылся в пьяной улыбке Саша и рухнул на край постели. — Моя госпожа, иди ко мне.
— Сейчас, милый… Только налью тебе выпить.
У Стаси тряслись руки. В аптеке ее предупредили, что снотворное, которое она покупает, можно смешивать с алкоголем, но ей все равно было страшно. Вдруг что-то пойдет не так, и ее женишок не проснется? Но вспомнив, что он и родители приготовили для нее, Стася решилась продолжить свою месть. Три таблетки в рюмку коньяка…
— Пей до дна! — приказала Стася и подала Саше рюмку.
— Ух… Какая ты!
— Пей, я тебе сказала!
— Мне нравится! Накажешь меня?
— Обязательно!
Саша выпил залпом коньяк и поморщился. Он протянул руки к Стасе, пытаясь ухватить ее за талию, но она ловко вывернулась.
— Раздевайся!
— Так сразу?..
— Не спорь! Кто твоя госпожа?
— Ты…
В это время на первом этаже в кабинете Макс и Лиля с возмущением обсуждали выходку Стаси. Она ясно дала понять, что не доверяет родителям. Но как такое могло случиться, ведь всю последнюю неделю она вела себя вполне сносно.
— Если она что-то вспомнила? — заволновалась Лиля.
— Не вспомнила. Стася просто не верит ни тебе, ни мне. Не верит, что Сергей все оставил нам.
— Завтра она полезет разбираться с документами, и что тогда?
— Стася стала наследницей по достижении восемнадцати лет. До этого всеми средствами распоряжалась ты! — прошипел Макс.
— Ага, но только мы спустили все на твою клинику, твои исследования, твои препараты! — разрыдалась Лиля.
— Теперь ты во всем обвиняешь меня?! — взревел Макс. — Позволь напомнить, дорогая, ты сама предложила оплатить мои исследования. А что до Станиславы, то использовать ее была твоя идея. Я тебе сразу сказал, что мы не застрахованы от результата.
— Ты обещал, что она ничего не вспомнит и мы сможем заставить ее слушаться!
— Она и не помнит. Если бы память возвращалась, то с детских воспоминаний, а последние месяца — в самую последнюю очередь. Тем более ты знаешь, что она бы вспомнила!
— А если…
— Нет! Она не помнит. Сегодня Стася действовала продуманно. Вспомни она Сережу, закатила бы истерику, как в прошлый раз.
— Макс, давай снова дадим ей препарат? Пусть она опять все забудет!
— Так нельзя! Ее мозг может не справиться. Мы три раза стирали ей память. Повезло, что в этот раз она не превратилась в овощ.
— Ну и черт с ней. Может, овощем с нее было бы больше проку.
— И потерять все деньги? Нет, моя дорогая. Мы должны действовать с тем, что имеем. Не получается по-хорошему, будем по-плохому. Сейчас надежда на Сашу.
— Главное, чтобы он не оплошал, а желательно вообще ее обрюхатил.
Саша так крепко спал в Стасиной кровати, что ему ничего не снилось. Алкоголь и снотворное сделали свое дело. Стася переоделась в пижаму и устроилась в кресле. Ей безумно хотелось написать Беркуту, но время было позднее. Она разблокировала телефон и в сотый раз прочитала его последнее сообщение. Он писал, что скучает.
— Я тоже скучаю, — прошептала Стася и спрятала мобильный под подушкой кресла.
Она не заметила, как уснула, и не слышала шум под окном. Кто-то взбирался по решетке для роз, затем аккуратно открыл оконную створку и проник в ее спальню.
Первое, что увидел Беркут — был спящий без задних ног Саша. И хотя то, что ниже пояса было прикрыто одеялом, он понял, что парень без одежды. Ему захотелось немедленно вытащить гада из постели и бить до тех пор, пока он не перестанет дышать. Но тут он услышал легкий вздох. Стася свернулась в кресле клубочком, как маленький котенок. Захотелось взять ее на руки, прижать к себе и защитить от всего мира, только прежде следовало потребовать объяснений.