— Стасенька, так ты ничего-ничего не помнишь? — наконец усевшись за стол, переспросила Таисия Васильевна.
— Совершенно… Всплывали какие-то обрывки воспоминаний, но я даже не уверена, что это было на самом деле.
— Ладно, тогда слушай. Я взяла ваш класс после начальной школы и тебя заметила сразу. Ты очень много читала, была эрудированной и воспитанной девочкой. Видимо, гены, ведь твой папа был известным литературоведом. Ты со многими дружила, но как-то близких подружек, как обычно бывает у девочек, не завела. В принципе, ты росла обычным ребенком.
— Я не проказничала?
— Нет, что ты? Наоборот. Хотя с учителями поспорить любила. Всегда отстаивала свою точку зрения. Этому тоже тебя научил папа.
— Вы его хорошо знали?
— Больше по твоим рассказам. Сергея Михайловича ты боготворила. Вы были не просто отец и дочь, а самые настоящие друзья. Может, поэтому с мачехой тебе было сложно, хотя она и твоя родная тетка.
— А Саша? Его вы помните? Лиля говорит, что мы с ним встречались со школы. Сейчас он хочет начать все с начала, но я не знаю…
— Саша? — заметно напряглась Таисия Васильевна. — Да, конечно, помню. Вы действительно были сладкой парочкой: гуляли вместе, целовались на переменках, если никто не видел.
— А я… Было похоже, что я его любила?
Таисия Васильевна потупила взгляд. Она взяла с блюдца ложку и стала размешивать свой остывший чай, наблюдая, как в чашке кружатся чаинки. Стася ждала ее ответа.
— Нет. Не любила, — наконец ответила она.
— Не любила, но встречалась?
— Стась, вы были подростками. Сашка всегда выделялся из толпы — высокий, статный, популярный, но смотрел только на тебя. Всегда был рядом, ждал на переменах, водил в столовую, провожал домой после уроков. Он тебя никуда от себя не отпускал. Со стороны казалось, что он не дает тебе свободно дышать. Знаешь, мне казалось, что ты была с ним, потому что просто не видела иного выхода. Он бы не оставил тебя в покое.
Стася почувствовала, как по коже побежали мурашки. Слова Таисии Васильевны были слишком похожи на правду. Стася и сейчас чувствовала давление со стороны Саши. Если таким он был и во времена их юности, тогда понятно, откуда рядом с ним возникало неприятное чувство, почему хотелось от него бежать и никогда с ним больше не встречаться.
— Он так сильно меня любил?
— Это была очень странная симпатия, Стасенька. Откровенно говоря, я даже была рада, когда ты забрала документы из школы и уехала. В выпускном классе Саша показал свое истинное лицо, и хорошо, что тебя не было, — вздохнула Таисия Васильевна.
— Подождите, я забрала документы из школы и уехала? Разве я не сбежала из дома? И потом я же доучивалась в этой школе, разве нет? Саша позаботился, чтобы меня взяли обратно.
— О чем ты, Стася?! Ты ушла в десятом классе, перевелась в Москву и там сдавала ЕГЭ.
— Сама? Но как, я же была несовершеннолетней. А мама… то есть Лиля?
— Дорогая, я не знаю, что именно у вас произошло. Когда твой папа разбился в аварии, для тебя это был страшный удар. Ты долгое время не ходила в школу. Сначала мы закрывали глаза на твои пропуски, но через неделю я пошла к тебе домой, и Лилия Алексеевна сказала, что ты уехала к кому-то из родных. Поскольку в десятом классе экзамены не такие важные, в школе закрыли глаза на твои пропуски. Ты не появлялась полтора месяца, а потом приехала с какими-то людьми. Я, честно говоря, на имена всегда была не сильна, учеников, родителей сразу запоминаю, а так… Не помню, как их звали. Мужчина и женщина, лет сорок пять — пятьдесят, приятные, интеллигентные. Они привезли расписку от твоей мачехи, что она доверяет им забрать твои документы.
— А я? Я была с ними?
— Да, конечно. Пока они общались с директором, я отвела тебя в сторонку и спросила, кто эти люди, можно ли им доверять. Тогда ты рассказала, что они теперь будут о тебе заботиться. Я не могла засомневаться, потому что видела, как женщина на тебя смотрела. В ней было столько материнской любви, которой тебе так не хватало.
— И я уехала с ними?
— Да, тебя забрали в Москву. Больше, Стасенька, я тебя не видела. Наверное, забыла свою школьную учительницу.
— Таисия Васильевна, спасибо вам! Вы не представляете, какие важные вещи мне сказали!
— Ну что ты…
— А теперь, простите, мне пора.
— Стася, ты теперь в Солнечном? Вернулась? Заходи ко мне, я всегда буду рада. На охране скажешь, что ко мне. До двадцать шестого июня по будням я здесь.
— Хорошо. Обязательно зайду. Еще раз спасибо.