— Ну как? — спросил он, глядя на одну из женщин.
— Я привезла лекарство, но нужно быть предельно осторожными. Я не могу гарантировать, что их успокаивающий эффект настолько сильный, как у лекарства Макса, — ответила она.
— А ребята? — поинтересовалась Шура.
— Должны быть уже в Москве, но до утра не выдвинутся обратно. Не переживай, родная, скоро все кончится. Я же говорил, что мы вернем Стасю. — К Шуре подошел высокий темноволосый мужчина и обнял ее за плечи. Она накрыла ладонь мужа своей, прикрыла глаза и прошептала:
— Кирилл, мы ее пока не вернули. Я сделала ей молоко, как она любит, принесла в комнату, хотела посидеть с ней, пока не уснет, а Стася не захотела. Она смотрела на меня совсем как на чужую.
Тут не выдержала Шурина сестра. Лена закатила глаза, а потом довольно грубо осадила Шуру:
— Хватит ныть! Ты для Стаси и есть чужая. Она тебя не помнит! Кир, угомони ее, а?
— Так, живо все успокоились! — Светловолосая женщина, такая же курносая, как Ваня, и с такими же ясными глазами, поднялась из-за стола и налила себе стакан воды. — Идите спать. Завтра будет сложный день, и мы все должны быть готовы.
— А ты? — нахмурился Ваня.
— А я останусь в качестве дежурной, но часов в десять, если не проснетесь, разбужу вас с Шурой. Когда Стася проснется, лучше, если первыми она увидит вас.
— Хорошо. Если что — буди, — поднялся со стула Ваня и поцеловал сестру в щеку.
— Я могу остаться с тобой, — предложила Лена.
— Нет. Все в порядке. Я справлюсь. Ты столько часов была за рулем.
Все разошлись по комнатам, а Карина сварила себе крепкого кофе, достала толстую тетрадь и стала что-то записывать. С момента как нашли Стасю, они перепробовали множество вариантов вернуть ей память. Иногда у них что-то выходило, иногда — стреляли вхолостую. Сейчас интриги ее липовых родителей дошли до предела. Как бы Карина ни боялась, как бы ни хотела действовать предельно аккуратно, чтобы не навредить подруге, оставался один-единственный выход — сказать ей все как есть. Для Стаси, безусловно, это будет тяжело: стресс может привести к непоправимым последствиям. Макс в таких случаях использовал сильнодействующее успокоительное, формулу которого Карина раздобыть не смогла. Она синтезировала собственное лекарство, но не была уверена, что его эффект будет столь мощным. Друзья и брат ей доверяли, но она сама дико боялась, что непоправимо навредит Стасе.
Утро для Стаси началось в обед. Она сладко потянулась в кровати, открыла глаза, но не сразу сообразила, где находится: небольшая комнатка со светло-зелеными обоями, несколько красивых пейзажей на стене, кружевные занавески на окнах. Все кричало о том, что оформлением интерьера занималась девушка. Постепенно стали всплывать в памяти события прошлого вечера: помощь Ивана, гостеприимство Шуры, а потом ее странная назойливость. Стасе снова стало не по себе. Она тихо встала с постели и решила незаметно выскользнуть из комнаты, но на лестнице столкнулась с Шурой.
— Стася! Ты уже встала! Я думала, что проспишь до вечера!
Сейчас на ней был длинный сарафан с цветочным принтом, шаль на плечах, бисерное ожерелье на шее и масса браслетов на обеих руках. Удивительно, но на ней эта вычурность не казалось безвкусной, а, скорее, подчеркивала ее странный характер.
— Доброе утро.
— Утро. Уже половина третьего. Но ничего, главное, что ты отдохнула. Ванная у нас одна, на первом этаже. Я тебя провожу. — Шура подхватила Стасю под руку и повела к узкой деревянной двери у лестницы. — Желтое полотенце твое. В смысле, я повесила его для тебя. Прими душ, освежись и приходи на кухню. Обед готов. Мы тебя подождем.
— Ваня все еще тут? — удивилась Стася.
— Да, и Ваня, и другие ребята.
— Какие ребята?
— Я тебя со всеми познакомлю. Правда, собрались еще не все. Кое-кто приедет к вечеру.
— У вас намечается какой-то праздник? Мне, наверное, лучше уехать…
— Праздник намечается, но тебе никуда ехать не надо. Для начала мы разыщем твоего дедушку, а уже потом доставим к нему. Пока чувствуй себя здесь как дома.
— Спасибо.
— Стась… — Шура замялась и опустила взгляд. Стася заметила, что ее щеки порозовели, и сама смутилась. — Стась, мы здесь все твои друзья.
— Угу… Спасибо.
Как только Шура вышла из ванной, Стася смогла вздохнуть свободно. Она снова почувствовала себя рядом с ней как-то неуютно. От ее взгляда не ускользнуло, что Шура была готова заплакать, оставляя ее в ванной. И ее это «мы здесь все твои друзья» настораживало еще сильнее. Стася никого здесь не знала, а они не знали ее. История, которую она рассказала Ване, скорее отталкивала, чем располагала. Тогда откуда в Шуре такая доброжелательность, а в ее гостях дружелюбие?