ПЕЙС, ПЕРЕДАЧА 000013397577327
ОЖИДАЮ ИНСТРУКЦИЙ
НЕДОПУСТИМАЯ ОПЕРАЦИЯ (?)
ОШИБКА
ОШИБКА
ОШИБКА
ОШИБКА
ЗАПРОС?
ОШИБКА
ОШИБКА
ОШИБКА
ОШИБКА
ОШИБКА
ОПЕРАЦИЯ ПРЕРВАНА
ОШИБКА
ОШИБКА
ОШИБКА
ОПЕРАЦИЯ ПРЕРВАНА
ОШИБКА
ПОЛОМКА ПОЛОМКА ПО
ОТКЛЮЧЕНИЕ
Глава 6
ДЕНЬ ТРУДА
Блу бесплодна. У нее не может быть детей. Последствия Черной напасти, одно из многих горьких последствий. Чума хорошо запрограммирована, большинство ученых приходят к заключению, что это одна из форм биологической войны. Темная сторона генной инженерии. С этой точки зрения работа Блу – область генетики, дающая надежду, ведь Блу все-таки мать. Ее матка пуста, но, заглядывая в инкубаторы, глядя на хрупкие, невинные тельца, она знает, что несет в мир особых детей. Десять малышей. Все необычные, каждый уникален.
Ей не дано знать, кто из них останется в живых, а кто нет. Черная напасть – жадный хищник. Но если выживет хотя бы один из них, например Лазарь, мальчишка с голубыми глазами, обладающий гипериммунитетом, у человечества будет шанс в будущем. Она чувствовала себя связующим звеном между человечеством и Надеждой, человечеством и самой Жизнью.
В этом она находит удовлетворение. Это как марафон – даже если знаешь, что не сможешь прийти первым, все равно можешь быть доволен, если не сойдешь с дистанции, добежишь до конца. В этом можно найти умиротворение.
Через три недели Блу улетает обратно в Германию, в сумочке у нее припрятана баночка с успокоительным. Во время полета она будет поглядывать на нее время от времени, а прибыв в аэропорт Мюнхена, не станет забирать свой багаж. Она наймет лимузин до своего дома в три этажа, откроет замок и тихонько войдет, хотя может не опасаться, что кого-то разбудит, потому что там никого нет. Она нальет себе высокий бокал виски, поднимется на второй этаж, наберет воду в ванну. Не спеша, по одной, она будет перебирать в уме все свои горести. Слишком короткое детство. Неудачное замужество. Безразличная семья. Упущенные возможности. Впустую растраченное время. За каждое огорчение она выпьет из заветной баночки по таблетке, весь список закончится, а баночка по-прежнему будет полной. В баночке не меньше ста таблеток, а горестей она насчитала штук двадцать. Удивившись, она посмотрит на ванну, полную воды, – так и хочется в нее погрузиться… Когда начнет сказываться действие таблеток, она задумается о смысле своего существования, она найдет удовлетворение в сознании того, что спасительница человечества не видит смысла в своей жизни. Заснув, она утонет.
Система зашвырнула меня в лимбо[3].
Лимбо – пустое пространство. Только проверочные тесты ГВР и периодически звучащий бестелесный голос: «Добро пожаловать в Дебрингемскую академию ГВР. Расслабьтесь и глубоко дышите».
Расслабиться я не мог, но дышал нормально.
Система обнаружила поломку и выкинула меня сюда в целях безопасности. Мера предосторожности на время, пока система будет пытаться восстановиться.
У меня есть время подумать.
Где-то я читал, что клыки у диких вепрей – их оружие и защита – растут всю жизнь, становятся длиннее и острее с каждым годом. Это так важно для животного. Чем больше клык, тем сильнее вепрь. Со временем клыки начинают загибаться, закручиваясь в кольцо. Клыки растут и растут и наконец протыкают череп животного, а потом и его мозг. Вепри, доживающие до старости, умирают от собственных клыков.
Может быть, мы – я, Меркуцио и Тайлер – чем-то похожи на диких вепрей. Мы взламывали систему, чтобы защитить себя, чтобы не зависеть от системы, чтобы показать ей, кто здесь главный. Но Мерк зашел слишком далеко, и теперь последствия его поступка невозможно предсказать, а последствия будут, можно не сомневаться.
Живи благодаря клыкам, умри от клыков.
«Добро пожаловать в Дебрингемскую академию ГВР. Расслабьтесь и глубоко дышите».
Интересно, скоро они вытащат меня отсюда?
Словарное значение слова «лимбо»: 1) мифологическое представление о месте, где пребывают души умерших праведников; 2) танец, требующий выносливости и гибкости.
Звучит вполне правдоподобно.
Помню, я танцевал этот танец на одной из вечеринок у Симоны, нужно было прогнуться назад пониже, чтобы пройти под шестом. Под музыку в стиле калипсо «Как же низко можешь ты опуститься?»
В моем случае получилось не очень низко. Потом пробовали Исаак и Тайлер. Победил, кажется, Тай.
– Хэллоуин?
Это был голос Нэнни. Звук восстановился, но изображения еще не было.
– Да?
Молчание.
– Нэнни, что происходит?
– У меня сообщение от Маэстро.
– Давай.
Его голос, твердый и звучный, произнес: «Вниманию всех студентов. Я рад сообщить об изменении учебного плана. В свете последних событий доктор Эллисон предоставил мне более широкие полномочия в вашем воспитании. Ошибки, совершенные в прошлом, не повторятся. В ближайшее время начнутся индивидуальные собеседования».
– Что значит «более широкие полномочия»?
– Не знаю, – призналась Нэнни, – думаю, что-то хорошее.
«Ложка меда помогает проглотить дерьмо», – подумал я про себя.
– А что с системой? Какая-то поломка? Как состояние системы?
Нет ответа.
– Нэнни?
Она ушла.
Как меня это все достало. У меня начались колики в животе. Страх и беспокойство, с которыми я вполне справлялся последние несколько дней, вдруг захватили меня целиком.
Маэстро продержал меня в подвешенном состоянии еще минут двадцать. С его появлением вернулось изображение и энергия. Лимбо стал ярко-зеленым от ровного света, который источал Маэстро, словно я хорошо ответил на его вопрос, просто замечательно ответил.
Мне пришлось прикрыть глаза рукой.
– Доброе утро, Габриель, – сказал он.
Он стал каким-то другим. Казалось, что он… что он счастлив и безмятежен. Тут мне стало по-настоящему страшно.
– Доброе, – ответил я, хотя в лимбо невозможно определить время суток. – Ну что? Как система?
– Снова работает хорошо, – ответил он, – и вовсе не благодаря моим студентам.
– Приятные новости.
– Я очень рад, что ты так думаешь, – улыбнулся он. – Молодой Меркуцио уже во всем признался.
– В чем?
– Одиннадцати актах вандализма. Он сообщил мне все, что нужно, о своих деяниях и о твоих тоже.
– Если вы хотите сказать, что он меня продал, то я вам не поверю, – возразил я, хотя в глубине души не был в этом так уверен.
Я достал его на вечеринке – слишком много пользовался приборчиком. Но он ненавидел Маэстро больше, чем я.
– Ты прав, в обычных условиях он ничего не сказал бы, – согласился Маэстро. – Но это в обычных.
– Вы так говорите, чтобы я выдал его. Возможно, ему вы сказали то же самое про меня. Обычная полицейская тактика, ничего оригинального.
Он заулыбался, словно нашел мои слова забавными.
– А почему так много зеленого, Маэстро? Почему у вас такое хорошее настроение?
– Я стал другим человеком, – объяснил он. – Я учил вас все эти годы, будучи связанным по рукам и ногам, меня связывали правила, неуклюжие, неэффективные правила. Мне приходилось беспомощно наблюдать, как вы спотыкаетесь на пути к великой цели. Можешь себе представить, как это неприятно? Быть воспитателем, понимать, как нужно делать свое дело, но не иметь свободы поступать в соответствии со своими убеждениями?
Я сказал, что у него всегда было предостаточно свободы, но он остановил меня нетерпеливым движением головы.
3
Игра слов. С английского слово «Limbo» можно перевести и как «преддверие ада», и как «заточение, тюрьма», и как «пребывание в забвении, в заброшенности, забытое, заброшенное место».