— Я поэт, — снова налил себе Крабич. — Сам с собой играю… Тебе такие игры и не снились. Игры желаний!.. Э, да что говорить с тобой…
— Сплю спокойно, — отодвинул шахматную доску на край стола Сергей. — Мент любой власти нужен. Не то, что поэт.
— Да я в сто раз им нужнее, чем ты! — взвился Крабич. — Только хрен я им дамся!..
Сергей налил себе.
— Ты уже дался… За пролом головы и при национальной власти срок, и при антинациональной. Посадят — и сидеть будешь.
— Слыхал? — призвал меня в свидетели Крабич. — И это брат говорит…
Он нагло нервничал… Если его посадят за Ростика, никакой игры из этого не сделаешь. Ни национальной, ни антинациональной. Посадят — и сидеть будет.
— Ну и сяду, — выпил Крабич. — Бей жидов, спасай Расею… Тьфу!..
— Может, и вам?.. — еще спрашивая, уже налил мне Сергей. Я чокнулся с ним: снова дружеский круг…
— Красевич через Шигуцкого обещал помочь вашему брату. Если брат ему пособит.
— И в чем пособлять этому пидару?.. — только тьфуком закусил Крабич. — В пидарских забавах?..
— В выборах.
— Вместе с тобой?
— Вместе со мной.
Крабич вылупился на меня.
— Ты что, охренел!?.
Иной реакции от него я и не ожидал, но рядом был брат–мильтон, сказавший рассудительно:
— О Красевиче я слышал от своих… Из него нового министра нашего мастерить собираются. И если он возьмется…
— Министра? — переспросил я. — Внутренних дел?..
— А что нам до внешних… — выпил Сергей. — И тут же проявил собственный интерес. — Вы как Красевича знаете?..
«Как лох» — едва не ответил я брату–мильтону. Поскольку все еще думал, что как раз Красевич лох, если соглашается идти на выборы ради провокации, а значит, под раздачу…
Не в депутаты его на выборы запускают, а в министры. Только не сразу, потому что — кто Красевич?..
Никто. Пешка.
Можно, конечно, и никого министром назначить, такое бывало, но не очень смотрелось… Кто? Откуда? Почему?.. Поэтому лучше в фигуры пешку провести — и шум–гам выборный, да еще со скандалом, для этого самое то…
Заодно с провокацией.
Не все чушь, что чушью кажется… И, тем не менее, иной у Панка интерес какой–то, не этот — что ему до Красевича? Гэбисту до мента…
— Как вас, знаю, — ответил я Сергею, чтоб он сильнее старался свести меня с Потапейко, и тут до меня еще одно дошло: а зачем стараться?.. Что это даст, если над Потапейко начальствовать Красевич станет?.. Ничего не даст. Потапейко сделает не то, на что настарается Сергей, или кто угодно, а то, что прикажет Красевич.
— Как я знает, — гадливо скривился Крабич. — А уговаривает…
Я видел, что уговорить Крабича почти невозможно, но и отступиться не мог… Борец Крабич был мне нужен, с ним в паре — это не одному, он заслонит меня, прикроет… Одним вопросом: «А почему Крабич на сцене?» — прикроет.
— Я не предлагаю тебе агитировать за Красевича, — сказал я как можно безразличней. — Будет концерт, выйдешь, стихи прочитаешь, как сто раз читал, и все. Что здесь такого?..
Крабич наклонился ко мне, дохнул луком.
— Ты кого за дурачка держишь?.. И думать не думай, чтобы я в говно вступил! Даже за золото.
— Он подумает, — сказал брат–мильтон.
Алесь фыркнул.
— Ага… Может, ты за меня думать будешь?
— Что и делаю! — пристукнул брат кулаком по столу. — Вот же в семье нашей выродок!.. Голову человеку проломил — и хоть бы раз к нему в больницу зашел!
Не раз, видно, они об этом говорили… Я поддакнул брату.
— В самом деле… Бананы бы занес.
— Жид не обезьяна, — сказал Крабич.
То же самое Ростик говорил. Близки они в чем–то, жиды с националистами…
Крабич спросил все же:
— Как там Ростик?..
— Выкарабкивается… Я ведь объясняю тебе, что не в Ростике проблема. Неужто не понимаешь?
— Понял бы, если бы в нем проблема была. А так он скажет, если даже до суда дойдет, что без претензий — и все. И зачем мне говно банановое есть?.. Чтоб с тобой на пару? Чтоб ты не один ел?..
Крабич не дурак, угадал — и я не стерпел, сорвался.
— Ты чуть не убил Ростика! Ни за что, из–за дурости своей, из–за мозгов отпитых! Человека, который нянькался с тобой, спускал тебе все: как же, Крабич гений! А где ты гений? В хате при брате? Ты подумал хоть раз, на фиг ты Ростику сдался? А я с Ростиком не просто дружу, я вместе с ним на жизнь зарабатываю! И как уговорил его не писать заявление, так могу и отговорить!..
Докрикивая, я жалел уже, что кричу… Крабич лишь убедился по моему крику, что уел меня, и протянул насмешливо: