— Вы почему смолкли?..
— Не знаю, что сказать…
— Может, вам спросить хочется?..
— О чем?..
— О том, блядь я, или нет?..
— Не хочется.
— Правда?
— Правда.
— А ему хочется. И он спрашивает и спрашивает, допытывает… И замыкает… Вам сколько лет?
— Сорок два.
— Как ему. А мне двадцать…
Как Ли — Ли!.. Ему — как мне, а ей — как Ли — Ли…
— Сколько?
— Двадцать. Вы почему так удивились?
Я не стал отвечать, почему…
— Ошибся лет на десять… По голосу вам около тридцати…
Она и не подумала обидеться: в двадцать лет на такое не обижаются.
— Это от сигарет, бросать надо… У вас есть сигареты?
— Есть…
Я взял с собой, нервничая, недокуренную Зоей пачку сигарет. Как наперед знал…
— Просуньте одну в скважину замка… Она широкая, он большим ключом меня замыкает… А у меня на всю ночь и полпачки не осталось…
— На всю ночь?..
— Он утром приезжает…
Я просунул сигарету, которую она вытащила и спросила:
— Получилось что–то вроде секса, да?..
Ничего не ответив, я стал просовывать сигареты одну за другой — мне они без нужды были… Она засмеялась:
— Ой, хватит… Когда много, так не похоже… Себе оставьте…
— У меня прикурить нечем… — Ни спичек, ни зажигалки я, не имея привычки к тому, не прихватил. — Потерял зажигалку…
— Подождите…
Слышно было, как она поднялась, прошла вглубь квартиры, вернулась — шаги ее были легкими, летучими… Из замочной скважине потянулся дым и показался огонек сигареты. Делать было нечего — я прикурил.
— Спасибо…
— Вам спасибо… — за дверью звякнуло стекло о стекло. — А у меня выпить есть. Хотите?
— Хочу… Голова болит…
— Сейчас выпьем…
— Не выпьем… Через дверь выпить не придумаем…
— Выпьем, я придумала уже…
Из скважины замка, попахивая дымком, высунулся кончик пластмассовой трубочки для коктейля… Изобретательная, я бы да такого не додумался.
— Что у тебя там?..
— Тяните, не отрава…
— А вдруг…
— Так умрете — и конец. Все равно ведь помирать, сорок два уже…
Веселая… С ней отравы не отравы, а уксуса потянешь… Ли — Ли в такой шутке себе не отказала бы…
Как будто что–то почувствовав, она опять засмеялась.
— Вам что… неужто страшно? Зачем вы мне мертвый?
— А живой зачем?
— Я люблю живых… Пейте, не то передумаю. Это коньяк французский…
Я потянул французский коньяк, чтоб она, пока я колеблюсь, действительно не передумала и не подлила отечественного уксуса.
— Как тебя звать?
Неожиданно у нее строже стал голос.
— Мы уже на ты?.. Почему?..
Прежнее обращение на ты она пропустила, словно не заметив.
— Потому что ошибся… На десять лет ошибся…
Она решила не делать из этого проблемы.
— Лилия. Лиля.
Невероятно — так близко…
— А вас?..
Я попробовал угадать:
— Так же, как твоего мужа…
Не видя, я ощутил, как она напряглась.
— И как звать моего мужа?..
— Роман.
Только что было заподозрив меня, она облегченно выпустила струйку дыма в замочную скважину:
— Не Роман…
— А как?
— Какая разница?..
В самом деле, какая, если не Роман… И хорошо, что не Роман… Не Романчик.
— Никакой… Хорошо, что не Роман.
— Вы, значит, Роман?..
— Роман Константинович…
— Потому что вам сорок два…
— Потому что мне сорок два…
— Что ж, выпьем за знакомство…
Она просунула трубочку, из которой цедил я долго — голову от коньяка отпускало.
— Ого!..
— Что ого?..
— Полстакана… Вы пьяница?
— Я лабух.
— Кто?..
— Музыкант.
— Тогда пьяница… Вы на чем играете?
— На всем.
— Так не бывает. На всем никто не играет…
— Я лабаю, а не играю…
— Это что значит?..
— То же самое… Играю…
— И где вы играете?..
— В ресторане… Лабухи в ресторанах лабают.
Я подумал, что сейчас она вздохнет с сожалением, услышав про ресторан, и она с сожалением вздохнула:
— Весело вам…
— Нет.
— Почему?
— Не знаю…
— Потому что вам сорок два?..
— Потому что мне сорок два…
— И вы не Роман, а Роман Константинович?..
— И я не Роман, а Роман Константинович…
— И лабух?..
— И лабух…
Мне показалось, что она пытается заглянуть в замочную щелку… На лестничной площадке было почти темно, лампочка горела этажом ниже.