- Не ходи два раза по одному пути. Так будет безопаснее, – сказала она.
Он кивнул и пошёл собираться. Амира укоризненно посмотрела на невестку.
- Всё из-за тебя! Уйдёт опять на три недели. А то и на месяц! И как мы будем жить? Из дома не выйти дальше рынка – нельзя, и в дом никого не пригласить, потому что нет хозяина. И денег он почти не оставил – всё потратил на тебя!
- Я его об этом не просила.
- Не просила она! С завтрашнего дня никакого обучения и веселья на кухне! Начинаешь готовить и прибирать, как я. И если мне не понравится, выброшу котам и заставлю переделать всё заново, и продукты купишь сама!
- Хорошо Амира, – спокойно ответила Ядвига и встала, чтобы идти к себе.
У неё наконец-то появился шанс! Пока его не будет дома, она сможет уехать! Уехать в Рабат – столицу, или в Танжер – город на границе с Испанией, и там попробовать заявить о себе – что она жива, что находится в стране незаконно, и попытаться связаться с семьёй и вернуться на родину – в Польшу!
Ночью Адиль пришёл к ней на чердак.
Под пологом её новой кровати он неистово любил жену, осыпая страстными поцелуями и беря её снова и снова, не давая ни передышки, ни сна, ни отдыха – ни ей, ни себе. Под утро они оба выдохлись, и она уснула, уткнувшись носом в его плечо. Он до утра не спал, глядя на скошенный потолок её чердака, по которому гуляли странные резные тени от многоугольного узорного светильника. Он знал, что оставляет её одну слишком рано...
Прошло ещё три недели. Ядвига была в отчаянии.
Уйти из дома при муже было в сто раз проще, чем без него! Она и шагу за ворота ступить не могла! Амира лишь раз в неделю брала её с собой на рынок! Молчаливый и глуповатый муж Амиры Хасан запирал их снаружи, когда шёл в лавку, а Хазар и Али, слуга Адиля, ещё более молчаливый и глупый, чем муж его сестры, окрикивали её, как только она подходила к воротам.
На рынке она попыталась отойти от Амиры, и ей это даже удалось.
Она попробовала купить сотовый телефон в салоне связи возле рынка, но у неё вежливо спросили разрешение от мужа или отца, и она быстро ушла оттуда.
Она сделала пару шагов и напоролась на Амиру и ещё трёх женщин, которые уже объявили её поиски, послав на них своих мальчишек и мужей. Ей удалось прикинуться радостной от этой встречи – мол, она зазевалась, отстала от Амиры и заблудилась. Ей поверили, подозрительно оглядев с ног до головы. Домой её вели за руку, как маленького ребёнка. Она и этому подчинилась.
На исходе третьей недели ей повезло. Они с Амирой приготовили обед и даже частично ужин, и Амира в каком-то порыве душевной щедрости предложила невестке посидеть в гостиной на первом этаже и поесть мандаринов с шоколадом.
- Проходи, Фатима, садись. Это наш маленький Марракеш! Тут всё сделано так, как в гостиной в первом доме у мамы с папой.
- Да, я заметила. Только там стены светлые, а здесь оранжевые.
- Там они напоминают о Шефшауене, а здесь о Марракеше.
- Ты так любишь Марракеш, Амира?
- Это мой город! Отец часто ездил туда за товаром. Он брал иногда нас с мамой. Я скучаю по Джума Эль-Фна! Нигде нет такого рынка! А какой там воздух! Пахнет всеми пряностями и благовониями мира! Пахнет историей Марокко!
- Почему ты не поедешь туда с семьёй?
- А на что там жить? Мой муж слаб, он не очень хорош в торговле и не знает ремёсел, и у него нет образования, чтобы работать на государственной службе. У меня три дочери. Двум старшим давно пора замуж, но пока их никто не берёт. Ты видела дом родителей, там едва хватает места для двоих. Впятером там жить будет трудно.
- А почему ты живёшь с братом, а не с отцом? Я помню, мы всегда жили с дедом, и только после его смерти стали жить с папой, а потом и он умер, и мы снимали жильё.
- В доме отца царит Хава. Она не видит никого, кроме своего драгоценного сыночка. Ей даже на старшую дочь наплевать! А там ещё и Латифа, вторая жена Мавлюда. Я там чувствую себя лишней. А Адиль мой брат, я растила его маленьким, и он искренне привязан ко мне. В его доме я чувствую себя почти хозяйкой, – на этих словах Амира чуть сбилась, искоса глянув на невестку, но та лишь кивнула.
- Мне это знакомо. В доме второго мужа матери я тоже чувствовала себя лишней.