Она легко переносила беременность. Иногда у неё опускалось давление, так что её немного шатало, и тогда её на сутки загоняли в постель. Зато её не тошнило, и она ела всё, что хотелось. Правда, ей и не хотелось ничего особенного, она ела то, что приносил Адиль и то, что подавала на стол Амира.
Спустя полгода она подошла к мужу после ужина.
- Адиль, я хотела поговорить с тобой.
- Да, дорогая, слушаю. Как ты? Я месяц был в караване. Как твоё здоровье?
- Об этом я и хотела сказать.
- С тобой всё в порядке?! – спросил он, нахмурившись.
- Нет. Не всё. Я ужасно растолстела, и мне ужасно тяжело подниматься по лестнице. К тому же я уже не пролажу в люк на чердак. Однажды я там просто застряну. Я хочу поменяться комнатами с Хазар. Можно?
- О, господи! Как я сам не подумал! – воскликнул он, – и как Амира не догадалась! Никаких обменов! Ты будешь жить со мной до родов. Осталось совсем немного, и я хочу ухаживать за тобой это время.
- Не говори ерунды! Я и так умираю от жары! Я просто не смогу спать возле тебя – ты горячий, как печка! – резко отказалась она.
Он хитро улыбнулся ей.
- Ты не жаловалась на это, когда я согревал тебя своим теплом!
- Я перенесу вещи к Хазар.
- Нет. Ко мне. И я сам перенесу вещи.
- Перенесёшь их к Хазар.
- Фатима!
- Мне так будет лучше, Адиль!
- Упрямая ослица!
- Надменный верблюд!
- Что?! Что ты сказала, женщина? Ты обозвала мужа? – изумился он.
- Ты первый начал! – она упёрла руки в боки, выставив живот.
Он погладил его, опустившись перед ней на колени и поцеловал, прислушавшись.
- Вот погоди, женщина, пока он родится! – сказал он, глядя на неё снизу верх, – я припомню тебе все твои выходки и капризы!
Она переехала к нему, и он, горячий, как печка, обнимал её и её круглый живот каждую ночь, помогая ей по утрам и вечерам обуваться и разуваться.
Прошёл ещё месяц.
Однажды вечером в их дверь постучали. Адиль сам открыл дверь невысокой худенькой женщине, рыжеволосой и сероглазой, лет сорока или сорока пяти в европейском костюме с небольшой дорожной сумкой.
- Простите, здесь живёт господин Адиль бен Мухитдин аль Кадури? – спросила она по-французски.
Адиль распахнул ворота.
- Проходите. Вы мама Фатимы, я полагаю. Я рад, что вы смогли приехать. Она будет очень рада, – ответил он, беря у неё сумку и проводя в дом.
Ядвига глазам не поверила, когда увидела мать, идущую к ней по плитке внутреннего дворика их дома с Адилем. Она встала и протянула руки. Женщины плакали, обнимаясь. Амира, Хазар и обе её старших дочки плакали тоже, утирая глаза. Адиль и Хасан переглянулись и покачали головами. О, женщины!
За ужином всё разъяснилось.
После того, как Ядвига ничего не смогла добиться в Рабате и сбежала оттуда, испугавшись полиции, Адиль, скрепя сердце и прикинув все риски, сам разыскал мать жены и пригласил её в Марокко.
Пани Яна долго не могла найти деньги на поездку, поэтому встреча произошла с таким опозданием.
Она осталась в доме новой семьи любимой дочери всего на три дня.
- После того, как вы пропали с яхты, дорогая, я наговорила кучу грубостей пану Збышеку, и он прогнал меня и из дома, и из цирка. Теперь я снимаю комнату в общежитии для студентов и работаю за кассой в универсаме, Ядя. Мне некуда тебя забирать. Подумай, куда ты так рвёшься вернуться, к чему? К разбитому корыту? Здесь у тебя есть дом. Есть муж, который о тебе заботится, и теперь будет ребёнок. А что тебя ждёт в Польше? Куча допросов и проверок, а потом нищета.
- Но, мама! Я хочу к тебе! Домой…
- Не будь ребёнком, Ядвига. Твой дом теперь здесь. Твой муж неплохой человек. Послушай меня, мама плохого не посоветует...
Фатима
Фатима